Алексей Слаповский - Участок

Вот они его и ждали.

Ждал его и глава администрации Андрей Ильич Шаров. Ему тоже надо было в Сарайск по делу.

Женщины уже посматривали на часы и скандалили: Суриков запаздывал.

Шаров начал беспокоиться и обратился к Хали-Гали, который сидел тут же, греясь на утреннем солнышке.

– Ты сходил бы, что ли, за ним, Хали-Гали! Чего это он?

– Сходить можно, – согласился старик. – Только смысла нету. Вася отсыпается теперь. С Мурзиным вчера гуляли.

– Это по какому же поводу? – возмутился Шаров.

– Встретились, вот и повод, – объяснил Хали-Гали.

– Так что ж теперь, не работать с утра? Ну, с похмелья, первый раз, что ли? Сходи, пожалуйста, Хали-Гали, поторопи! А спит – растолкай, в конце-то концов!

Отдав это распоряжение, Шаров скрылся в здании, а Хали-Гали остался сидеть.

Он не ленив, упаси боже, он – мудр. Он знает: начальство часто посылает лишь бы послать. Если где чему надо произойти, оно произойдет и так. А если оно произойти не хочет, никакое начальство ничего сделать не может. Главное же, Хали-Гали знал по опыту жизни: как только собираешься за человеком пойти, он, глядь, и сам уже идет.

И может, он и в этот раз оказался бы прав, но случилось непредвиденное обстоятельство.

Беседа Натальи и Василия приняла неприятный оборот. Вот уже Наталья, со свежей ссадиной на лбу от грубого прикосновения Васиного кулака, кричит благим матом (но без мата, однако), Василий на нее наступает, дети, мальчик и девочка, плачут в углу... Вот уже Василий, озверев, схватил Наталью за горло и не шутя душит.

И тут в дом вошел Кравцов. Услышав крики, он почуял неладное и решил, что пора вмешаться. Он вошел и увидел: дело серьезное. Но все-таки муж и жена. Занимаясь серьезной оперативной работой, он привык к другому раскладу. Вот – преступник, вот – жертва. А ты между ними. Василий же на преступника не очень похож. Зато Наталья похожа на жертву: лицо на глазах синеет.

И Кравцов тронул Василия за плечо, одновременно спрашивая Наталью:

– Вы нормально себя чувствуете?

Наталья, как ни странно, кивнула утвердительно.

Василий в этот момент обернулся, пальцы ослабили хватку, и Наталья вдруг, наперекор своему утвердительному кивку, крикнула, вернее, прошипела:

– Убивают!

– Кто тебя убивает, дура? – укорил ее Василий.

И спросил незнакомого человека, неизвестно откуда взявшегося в его доме:

– Ты как вошел?

– Через дверь, – спокойно ответил Кравцов.

– Какую дверь?!

В голосе Василия было такое изумление, будто двери в его доме отродясь не бывало и незнакомец ошарашил его этой новостью. Кравцов поневоле повернулся, чтобы показать хозяину, где дверь в его доме. И тут же Василий, отцепившись от Натальи, схватил Кравцова за ворот и так быстро выпер за дверь, что Кравцов, не ожидавший этого, не успел возразить.

Цезарь, лежавший во дворе, увидел странную картину: его хозяин кубарем скатывается с крыльца. Человек, столкнувший его, отряхивает руки и уходит. Павел Сергеевич хватает полено, потом вилы, потом топор, но вдруг распрямляется и бежит к себе в дом.

Должно быть, они во что-то уже играют, решил пес.

А Кравцов появился уже не в джинсах и футболке, в чем был раньше, а в полном милицейском обмундировании. И знакомые Цезарю наручники наготове. Именно такими наручниками Павел Сергеевич сковал бывшего хозяина Цезаря, после чего тот исчез, а Кравцов оказался в этой глуши. Цезарь невольно обеспокоился: не пошлют ли Павла Сергеевича теперь еще дальше? Хотя куда еще дальше?

А Кравцов вошел в дом уже не как сосед, а строго и официально. Суриков на этот раз не душил Наталью, которая сидела на кровати, прижав к себе детишек, а бегал по дому, вопя:

– Куда спрятала, тебя спрашивают?

Вещи расшвыривал, в шкаф залез с головой. А Кравцов, войдя и стукнув его дверью, вовсе его туда засунул. Выпутавшись из вещей, Василий увидел перед собой милиционера.

– Это еще кто? – спросил он.

– Вообще-то я тут уже был, – напомнил Кравцов.

– Да? Ну, тогда...

Василий бросился на незваного милиционера, чтобы смести его с лица земли или хотя бы, если так можно выразиться, с лица дома, но тот ловко увернулся. И – щелк! – на Васе уже наручники, Вася уже стоит беспомощный, с руками за спиной, с выражением крайнего недоумения на лице, а Наталья, исстрадавшаяся, кричит:

– Правильно, товарищ милиционер! Хватит! Понял, Василий? Нет больше моего терпения! Пропади ты пропадом, истерзал меня совсем, гад! Дети вон плачут от тебя! Берите его, товарищ милиционер, сажайте!