Алексей Санаев - Золотая книга. Пурана № 19

– Совершенно верно, – отозвался я. – У нас есть фора: среди нас находится местный житель, знакомый с языком аборигенов, так что нам гораздо быстрее удастся приступить к делу, чем Летасу, кем бы он ни был.

Гурьев несколько секунд побегал по комнате, но ничего лучше в голову этому комбинатору так и не пришло.

– Ладно. Где карта? – наконец остановился он.

Калибанган расположен в засушливой местности, где сухое русло давно обмелевшей реки – самая обычная черта пейзажа. Когда-то, быть может, здесь протекали великие реки, произрастали сады и зеленели поля жителей государства царя Кали, но всё это осталось в далёком прошлом, как и сам Кали, и сохранилось только имя величественных фундаментов, присыпанных песком в полупустыне неподалёку от города Ханумангарх.

Именно сюда мы и прибыли на попутных микроавтобусах, меняя их по дороге ради предосторожности. Мы выехали из Биканера первого декабря, но днём стояла невозможная жара, и лишённые всяких кондиционеров машины буквально плавились на солнце. Всего лишь несколько дней назад я боролся с водной стихией и крался по влажным тропическим лесам – и вот уже мы изнываем от жажды в пустыне Тар, одном из самых засушливых районов мира, где – трудно сейчас поверить – когда-то благоухала цветущая цивилизация долины Инда.

В дороге мы почти не разговаривали. Гурьев включил свой аудиоплеер и ушёл в нирвану, а Савитри обладала удивительным свойством засыпать в любую секунду свободного времени, так что постоянно дремала у меня то на плече, то на коленях. Я же никак не мог успокоиться относительно Летаса и прикидывал различные варианты, пытаясь оправдать своего профессора, такого милого литовца…

В результате я прибыл в Ханумангарх в совершенно разбитом состоянии и хотел только одного – выспаться в тишине и прохладе. Однако город для этого вовсе не был предназначен. Да и городом Ханумангарх можно было назвать только в припадке индофилии. Это селение из одноэтажных бетонных и глинобитных коробочек, раскиданных безо всякой градостроительной мысли на участке земли около двух километров в любую сторону, в России в лучшем случае назвали бы посёлком городского типа.

– Обезьянье село, – метко окрестил Ханумангарх Гурьев, намекая на имя Ханумана – индуистского бога в образе обезьяны. – Не знаю, если ли здесь даже возможность купить лопату.

Но для начала мы устроились на ночлег к владельцу единственного в Ханумангархе ресторана – милейшему молодому человеку по имени Ислам, который, по его словам, только что перенял дело своего престарелого отца и потому старался услужить нам всеми возможными средствами. Нет, кондиционера на его постоялом дворе нет, это уж слишком, но зато есть электрический вентилятор, который можно использовать во время сна для охлаждения воздуха. Есть также ужин в виде риса с курицей и очень холодная вода, которую он держит в своём холодильнике – единственном на весь городок.

На его понятный вопрос о том, какими ветрами нас занесло на его родину, мы спокойно заявили, что хотим увидеть Калибанган.

– Смотреть Калибанган – очень хорошо, – удовлетворённо ответил Ислам. – С тех пор, как его впервые откопали шесть лет назад, здесь стало гораздо больше туристов. Собственно, раньше их вообще не было! – весело заключил он. – А теперь хоть раз в месяц кто-нибудь да объявится!

– Давно были? – холодно осведомился Гурьев.

– Да вчера! – весело отозвался наш хозяин, и мы чуть не подскочили на своих стульях. – Одинокий парень, европеец с усами. Он, правда, остановился не у меня, а у Мохаммеда.

– Мохаммеда? – удивился я. – Ты же нам сказал, что у тебя единственный отель во всём городе.

– Конечно, – не моргнув глазом, подтвердил Ислам. – Ведь всем в городе известно, что у Мохаммеда не отель, а свинарник!

– Это верно, – кивнул я при молчаливом согласии остальных. – А где он сейчас наш усатый брат по разуму?

– Он с утра и уехал в Калибанган, Мохаммед повёз этого жалкого туриста на своей «тате». Вернутся ли вечером назад, неизвестно – такая уж у Мохаммеда машина!

Эта мысль страшно развеселила Ислама, и он заливисто хохотал всё время, пока мы с ужасом переглядывались. Несколько успокаивал тот факт, что в присутствии пресловутого Мохаммеда Летас вряд ли примется раскапывать холм, а владелец корчмы уверил нас, что тот никогда не остаётся ночевать с туристами в пустыне.

– Шакалы! – веселился он. – В пустыне их очень много. Но даже они недолюбливают Мохаммеда! Очень хорошо!