Алексей Санаев - Золотая книга. Пурана № 19

– Из-за чего же?

– Как это «из-за чего»? Из-за конца света, конечно.

Я вскинул брови:

– Неужели кто-то в органах власти придаёт этому значение?

– Меня удивляет, что вы не придаёте этому значения, мистер Санаев, – в свою очередь пожал плечами Халим-Хан. – Вы так и не поняли, к чему подобрались. Вы как насекомое, летящее на огонь: не понимаете, что можете сгореть совсем скоро. Если Золотая Книга существует, там написано обо всей истории человечества. И до нас, и – что самое страшное – после. Там судьба всего мира, всех людей на земле. Вы готовы её узнать? И свою собственную тоже?

– У вас есть какие-то разумные основания так полагать? – довольно резко спросил я.

– Конечно. Иначе люди не искали бы её столь долго и столь неистово. Иначе фанатик, посланный фундаменталистами, не напал бы на вас на улице Бенареса! И люди, отправлявшиеся на Сентинель – а их в этом доме побывало немало, поверьте мне! – не пропадали бы бесследно на затерянном острове.

Я помолчал. Знания старика были поразительными, но я уже ничему не удивлялся. Яма с человеческими костями на острове вновь живо встала перед моими глазами, но мне не хотелось рассказывать об этом ужасе старому хранителю. Однако мои собственные кости пока ещё были при мне, а от мистики я смертельно устал, о чём и сообщил ему:

– Слушайте, достопочтенный Халим-Хан, я устал от мистики, она уже не веселит меня так, как в детстве. Я сделал девять шагов из десяти – ну неужели вы думаете, я остановлюсь перед последним? Скажите лучше, вы сможете мне помочь?

Халим-Хан покрутил лысой головой и поставил чашку на землю:

– Смотря в чём. Добыть Золотую Книгу – да, конечно, потому что мы с вами оба учёные.

– Как же я смогу делиться с вами информацией, если вы всё немедленно передадите правительству? – пожал я плечами.

– Передам, – медленно согласился Халим-Хан. – Но вовсе не немедленно. Вы ведь всё равно найдёте то, что ищете, со мной или без меня. Вопрос – когда. Найдите Книгу быстрее, чем все те, кто за ней охотится, и никто не сможет вам помешать.

– Я подумаю.

– Подумайте, подумайте, – закряхтел старик, натужно рассмеявшись. – Сегодня вам лучше переночевать у меня, а завтра утром мы с вами поговорим. Не отвергайте моего гостеприимства, прошу вас. Пройдёмте в дом.

Предложение старика было несколько необычным, но я до этого никогда не бывал в пакистанском доме и поэтому с удовольствием вошёл в низкую беленую дверь, ведущую из сада в дом.

И обомлел. Такой шикарной обстановки я не ожидал увидеть здесь, среди трущоб бедного пригорода Карачи. Все стены прихожей и комнат были увешаны шёлковыми персидскими коврами, посредине гостиной журчал фонтан, и, конечно, повсюду были разложены многочисленные подушки, обтянутые атласной материей. Настоящий замок восточного шейха, скрытый от суеты улиц шумного мегаполиса.

– Спасибо, – искренне сказал я. – Здесь очень мило, но я не хотел бы стеснять вас своим присутствием.

– Да никого вы здесь не стесните, – махнул рукой Халим-Хан с некоторым неудовольствием. – Мы с женой спим в той части дома, – он неопределённо показал куда-то вправо, – а эти комнаты предназначены для моих детей, когда они приезжают к нам, и дорогих гостей. Вы устали с дороги, мистер Санаев. Отдохните в моём доме, не отказывайте мне в этой чести. Здесь с вами ничего плохого не случится.

Я всё ещё сомневался.

– Зорга! – негромко позвал Халим-Хан, и в комнату немедленно вошла черноглазая служанка в светло-зелёном полупрозрачном сари, только на этот раз – в доме – платка на ней не было и чёрная коса спускалась до самой талии.

– Располагайтесь, мой друг, – продолжал старик. – Зорга принесёт вам ужин, приготовит ванну и постель.

И только после этих слов, когда босоногая Зорга бесшумно и медленно опустилась передо мной, изящно согнув ноги в коленях и принявшись развязывать шнурки на моих ботинках, я безнадёжно понял, что остаться мне просто-напросто придётся.

Той ночью, как и обещал Халим-Хан, ничего плохого со мной не случилось.

– Так вы хранитель Национального музея? – спросил я для начала посвежевшего Халим-Хана, когда мы уселись завтракать в саду. Жены своего гостеприимного хозяина я так и не встретил, зато Зорга юрко сновала между домом и нашим столом, выставляя на него разнообразные восточные кушанья, и старательно избегала встречаться со мной взглядом.

Старик уже успел облачиться в новый балахон и белую чалму хаджи, которая придавала ему вид древнего имама из сказок «Тысячи и одной ночи». Он ел неторопливо, не ел даже, а именно завтракал – на Востоке любой приём пищи скорее напоминает церемониал, в котором количество съеденного – далеко не главный показатель.