Равиль Бикбаев - Черная молния. Тень буревестника.

— Тогда в период кризиса нас просто оккупируют, — заразившись его пессимизмом сказал я, — вооруженные силы уже уничтожены, а энергоносителей на наших территориях еще достаточно.

— Катастрофа, оккупация, гибель миллионов, вот что будет результатом продолжения коррупционной политики безумного стяжательства, которую проводят власти, — ожесточенно выкрикнул Леонид Алексеевич, — мы лишимся всего, абсолютно всего. Думаю и этих мнящих себя вечными и неприкасаемыми правителей ждет печальная судьба. Их просто из приличия отдадут под суд очередного международного трибунала, отберут все наворованное и остаток жизни они будут куковать в тюремной камере. Это произойдет невзирая на все тайные обещания, на которые столь щедры наши «дорогие» партнеры. А у нас тут действительно будут решены все проблемы и наступит полное равенство как у мертвецов в братской могиле.

— Ну это довольно фантастический сценарий, — быстро опомнился я, — вроде романа — катастрофы. Я полагаю, что власть хоть и далека от идеала, но только ради самосохранения не допустит таких событий…

— А кто ее будет спрашивать? — с заметным оттенком презрения ответил Леонид Алексеевич, — сила власти не в административном или полицейском ресурсе, сила власти в признании ее необходимости обществом. Наше общество в своей массе уже отвернулось от партии власти. Ее пока молча терпят, но уже не доверяют, любой нормальный человек вне зависимости от своих убеждений видит, что нас толкая административными и полицейскими дубинками в спину ведут к общенациональной катастрофе. Административный, финансовый, военный, полицейский ресурс это болты — стержни которые скрепляют машину государственного управления, так вот эти болты уже сгнили их источила коррупция, некомпетентность, подлое просто холуйское «чего изволите?». Пока все держится на ржавчине, толкни и все рухнет.

— Значит все, — тяжело вздохнул я, — рашке капец?

— Рашке, как ее называют космополитные толерасты, действительно капец, — жестко подтвердил Леонид Алексеевич, — А вот России? Это мы еще посмотрим. Есть черная легенда о России, дескать это искусственное созданное образование, ее народ это продажный сброд пьяниц, тупое не способное к созиданию быдло, грязь под чужими ногами, навоз, удобрение. Нам создавшим огромную страну от океана до океана, отстоявшим ее во всех войнах, первыми вырвавшимися в космос упорно внушают и все время твердят: ты свинья, свинья, скотина, свинья, падать, труп… и ждут пока мы и сами в это поверим. Есть кто в это уже поверил: они бегут, а если не могут, то спиваются или сгорают в наркотическом трансе, но есть и другие… Бежать им не куда, а выбор самый простой: или тихо подыхай под забором или сражайся. Есть еще одна легенда о России, она живет у нас в генетической памяти, когда кажется, что все потеряно, когда уже ничего не осталось кроме веры мы поднимаемся и побеждаем.

— Звучит очень красиво и волнительно, — криво улыбнулся я, — а на деле к этому готовы только единицы. Единицы из миллионов. А остальные… вот как вы, красно бояните, а на деле, — я кивнул на стол заваленный бумагами, — срете на эту Россию и ждете когда вам ее отмытую, свободную и прекрасную с поклонами поднесут на дорогом расписном блюде, а если не поднесут то и хрен с ней, одной легендой будет меньше.

— Так же как вы кстати, — желчно заметил Леонид Алексеевич.

— Как и я, — откровенно подтвердил я.

— У меня сохранено производство, — жестко возражая стал отвечать он, — еще остались квалифицированные кадры. Ради них я тут верчусь. Это база, основа, фундамент с которого и на котором можно начать новое строительство. Я сделал и делаю что могу, и пусть меня упрекнет только тот сделал больше. А если появится серьезная сила способная вывести страну из тупика и нескончаемого кризиса, я ее поддержу. Отсиживать не буду.

За окнами гостиничного номера глухая, освещенная только сполохами рекламы чужеземных товаров, ночь. Засиделись мы однако, время уже три часа. Час Быка, время когда перед рассветом особенно сильная тьма. Пора прекращать эту никчемную болтовню. Пора прекращать болтать, во всех смыслах этого выражения.

— Леонид Алексеевич! — негромко позвал я.

— Что? — глухо и устало откликнулся он.

— А вам не кажется, что именно вы эта сила и есть?