Астра - Избегнув чар Сократа

Всю обратную дорогу он отогревался под тасиной курткой. Скребся лапами, ворочался, клевался. Дома закрыл глаза и затих. Не ел, не пил, сидел, нахохлившись.

— Ешь, ешь, попугайчик, миленький. Ешь, выздоравливай.

И понемногу здоровье вернулось к нему. Как шелковые, залоснились его зеленые и желтые перья, он приосанился и горделиво заскрипел.

— Ката-Рика, Ката-Рика, тут-тут-тут.

На радостях Тася даже подпрыгнула и хлопнула в ладоши.

— Тебя зовут Ката-Рика? Вот так имя! Краська, ты слышишь?

— «Краська, ты слышишь?» — повторил попугай.

Огромный котище так и замер на месте.

— «Краська, ты слышишь? Краська, Краська!»

Прижав уши, кот побежал из комнаты. Зеленые с насечками глаза его затравлено блеснули в темноте коридора. Отсидевшись, он проникся безграничным почтением к обитателю старой клетки.

Хорошо жить на белом свете! Расти, умнеть, дружить с ребятами! А если еще и помогаешь кому-то, то и вовсе замечательно!

Теперь попугай болтал безумолку. Все подряд, неразборчивой скороговоркой. Видно, прежний хозяин не баловал его беседой. Зато стоило щелкнуть дверному замку, как он беспокойно ерошил перья и сварливо осведомлялся: «Зачем пришел?» Сразу понятно, как встречали гостей в его прежнем доме! С легкостью перенимал он разные словечки у Таси и Проши, но с особенным удовольствием дразнил кота.

— «Краська, ты слышишь? Крася, стыдись. Крася, Крася!»

И кот метался по квартире с выпученными глазами, но мало-помалу начинал понимать, что все это лишь милые примочки.

И каково после этого взять да расстаться? Но делать нечего. Объявления о находке уже расклеены по столбам. Невыносимы дни ожидания. С замиранием сердца подходила Тася к телефону, и каждый раз облегченно вздыхала. Не хозяин.

Звонила старушка, но ее интересовал говорящий ворон, а не попугай. Звонил мальчик, умолял взять в подарок красивого веселого щенка от его лайки. Зато другой мальчик в отчаянии спрашивал, не нашлась ли заодно и его такса? И Тася быстренько пристроила красивого веселого щенка к оставшемуся без друга мальчишке.

Хозяин так и не объявился. Ката-Рика остался у Таси. Без сомнения, он был доволен. Выяснилось, что он любил детей, позволял тасиным друзьям касаться себя пальчиком сквозь частые прутья клетки. А Проше разрешалось даже просовывать руку в дверцу и гладить шелковистую грудку и странноватые зеленые перья. Хотя, сказать по-совести, Проша слегка опасался его когтей, его толстого кривого клюва.

— Асенька! Обними меня.

— Рыцарь мой ненаглядный.

— Я скажу тебе на ушко то, о чем ты давно знаешь сама.

— Да, милый. Ты хочешь ребенка. Еще и еще. Так?

— Что же делать, если у тебя так хорошо получился первый!

— Согласна. Но необходимо спросить у Проши. Иначе он может не принять сестру или брата. Будет целая драма. Мне это слишком известно.

— Впервые слышу!

— Тем не менее. Так говорили на курсах.

— Не слабо. Что еще говорили на эту тему?

— Что ребенок должен сам попроситься в семью на высших уровнях, и что в семье должно быть не менее троих детей. Тогда они образуют свою детскую общность и позволяют родителям развиваться дальше.

— Все сходится. Мне давно снится маленькая рыженькая девочка.

— Ты прелесть, Кир!

На другой день Астра присела перед сыном, завязывая ему шарф.

— Как твои дела, сыночек?

— Супер, мамочка. Только вот…

— Что стряслось? Почему глазки красные?

— У Таси теперь есть настоящий попугай. Просто чумовой. Его зовут Ката-Рика. И Краська у Таси. А у меня никого. Даже мухи в этом году и то нет.

Астра привлекла к себе и поцеловала готового к слезам мальчугана.

— Хочешь, у тебя будет братик или сестренка? Хочешь?

Мальчик молчал, думал.

— Я должен посоветоваться, — наконец, сказал он.

— С кем?!

— С Тасей.

Астра в растерянности смотрела на сына.

— Ну, посоветуйся.

— Я сейчас.

Через минуту разрешение было получено. Она, Тася, очень рада, что у них будет девочка или мальчик, это как раз очень четко, потому что у Таси тоже будет братик или сестренка!

— Необыкновенно! — засмеялась Астра, пряча лицо в ладони.

Замечательно жить на свете!

До сих пор Краська безотлучно сидел дома. Редко-редко его выносили погулять, но далеко не отпускали, боясь, как бы не угнали его уличные собаки или задиристые дворовые коты. Жалко, очень жалко было Тасе посвящать своего любимца в полную опасностей настоящую жизнь.

Сам же Краська так не считал. Он ощущал себя совсем взрослым, и с наступившей весной решительно потребовал свободы действий.