Астра - Избегнув чар Сократа

— Чирк, чирк!

Астра открыла глаза. Одна сторона палатки была освещена, по зеленому полотну, по нарисованным солнцем травам и соцветиям прыгала, почирикивая, маленькая тень.

— Чирк, чирк!

Астра подставила палец под стрелки лапок. Птичка не поняла и прыгнула еще разок.

Утро было теплое. Но снежная граница на дальних вершинах Танну-Ола приспустилась за ночь еще чуть ниже. Осень.

Оставляя след на седой траве, с полотенцем Астра пошла по-над ручьем к обрыву. На травах, на тонких веточках сверкала роса, капельки ее висели по нескольку в ряд, и от каждой, если покачать головой, летели в глаза пышные цветные лучи. Астра приостановилась. Неужели простая паутина? Узор ее был очерчен росой и переливался, сплетения были четки и безукоризненны, она была подвешена к молоденьким пихточкам двумя алмазными нитями, которые плавно и бережно поддерживали свою звезду в развернутом виде.

Миновав это совершенство, она подошла к рыхлому сползающему обрыву. В его тени лежала льдина, героически уцелевшая с самой зимы. Крепко припаянная одним боком к берегу, она выдавалась в воду почти к самой стремнине. Место открылось случайно, вчера вечером, после маршрута, когда она искала уголок для одной себя. Сбросив одежду, она прошлась босиком по зернистой поверхности, присыпанной семенам и хвоей, и соскользнула в поток, в грозный шум стремнины, с головой.

И не вздохнув, выскочила на берег.

— Завтракать! — донесся сквозь чащу веселый голос Эрсола.

— Завтракать, — рассмеялась она, растираясь.

…За длинным, врытым в землю столом из свежеобструганных жердей, таким же, как на старом лагере, сидели все, кто был в наличии. Удрученный Корниенко, Алевтина в свежей розовой блузке, Эрсол и Мишка-радист. Не было Кира с Серегой, угнавших с машиной на ночную рыбалку, не было старого Тандына, который, забыв обо всем, выхаживал раненого коня, приведенного Астрой из маршрута.

Но главное, отсутствовал Окаста. Седьмой день. Это зияло. Давным-давно следовало объявлять широкий поиск, вызывать спасателей с их летной техникой. «Но как, как? — билась забота в душе Корниенко, — разве Окаста из тех, кого спасают? Он явится хоть сейчас, в любую минуту! А штрафуют спасатели немилосердно, никаких денег не хватит. И когда только покроют Тыву мобильной связью! В Африке есть, а у нас… будь они все неладны!».

— Доброе утро! — Астра хлопнула в ладоши. — Я потеряла часы и не могу быть точной.

— Когда ты голову потеряешь? — в сердцах отозвался Корниенко.

— От кого тут терять? — отразила она, садясь на скамью лицом к долине.

Алевтина сочувственно усмехнулась.

Эрсол подал миску с молочной рисовой кашей, политой малиновым вареньем. Это Алевтина, хозяйственная душа, наварила по ведру малины, черники, смородины для всеобщего угощения.

— Спасибо, — осторожно улыбнулась ей Астра.

— На здоровье, — спокойно ответила та.

С высокой цокольной террасы открывался вид на речную долину. Кирпично-красный выветрелый песчаник, слагающий верхнюю часть противоположного склона, был отвесен и разрушен настолько, что напоминал увитыми зеленым плющом древние укрепления с башнями, хотелось даже посидеть там среди развалин, отыскивая краем глаза завалившийся золотой шлем… В следующее мгновение взор легко соскальзывал вниз по блекло-зеленым отлогостям до середины, к резкой обрывистой кайме вдоль всего склона. Это обнажались слои песка и гравия — косые, вперекрест, белые, рыжие, черные, из которых повсюду сочились ржавые струйки воды, питая темную болотную зелень у подножий. Еще ниже пологости сливались с днищем долины, по которой вилась синяя речка. Там и сям в травах поймы посверкивали серповидные старицы, потерянные руслом при давних половодьях. В старо-прежние времена здесь мыли золото, поэтому вдоль берега тянулись галечные, ничуть не заросшие серые грядки, а в светлом речном дне темнели ямы-омуты, над которыми серебристые ивы склоняли нежные ветви. Хотелось думать о грубых жадных старателях, о сильных страстях этих людей, чьи глаза видели тот же берег, те же закаты.

— Такое место может выбрать только художник, — легко повернулась она, и светлые волосы ее метнулись. — Как вам удалось, Андрей Николаевич?

— А! — крякнул Корниенко. — Посадка для вертолета открытая да площадка сухая, вот и все художества.

Он всыпал в кружку горсть голубики, размял ложкой, добавил сахар, чай и посмотрел на Астру.

— Завтра полетишь, если погода. Мы оплатили три летных дня в самые неприступные участки.