Яков Рахманов - Судьба, или жизнь дается человеку один раз…

* * *

Предстоял очередной длительный, но в этот раз очень необычный и интересный рейс. Новый прекрасный флагманский научно–исследовательский корабль ДВО АН СССР после эксплутационного ремонта на заводе–изготовителе в Финляндии должен был отправиться в очередной экспедиционный рейс. Чтобы не гнать его порожняком во Владивосток, было принято решение всех участников экспедиции и снаряжение отправить в Ригу — так было и быстрее, и значительно дешевле. По пути во Владивосток было намечено начать исследования с Красного моря, затем пройти через Сейшелы и Маврикий с заходом во Вьетнам, где предполагались более длительные работы на рифах этой страны. Конкуренция в этот рейс, обещавший быть очень привлекательным, была жесточайшая. Мы с ученым секретарем института Оксаной Мелеховой формировали состав участников экспедиции. По каждому персональному кандидату, за исключением некоторых ученых, участие которых не только в этом рейсе было безоговорочным, решение принимал только директор. Оксана была крупная, но ладно скроенная женщина. Ее с лукавинкой глаза излучали теплоту и доброту. Женственность, тактичность, здоровое чувство юмора вместе с принципиальностью в обращении с разношерстным научным людом, порой имеющим непростой характер, вызывали у всех уважение и симпатию. Мы с ней сработались с момента ее прихода на эту должность и симпатизировали друг другу. Я предложил директору, чтобы Оксана в свою, безусловно, важную и необходимую работу в институте включила участие в рейсе и частично отвлеклась только от бумажных дел. Предложение было одобрено и тут же доведено до будущей путешественницы, которой было предложено срочно оформлять документы для получения загранпаспорта моряка.

Мы встретились с ней в Риге, по улочкам и магазинам которой не уставали с удовольствием шастать, осмотрели, сколько успели, музеев и достопримечательностей Копенгагена, сходили тайком на порнофильм и на нашумевшую тогда «Калигулу». Потом сгорели напрочь на пляже под палящим йеменским солнцем. В свободные вечера на Сейшелах посещали различные кафе и рестораны с уникальными национальными кухнями. Сейшельские острова иногда сравнивают с раем, попасть сюда стремятся сотни тысяч туристов со всего света. И вот мы работаем в этой красоте: бирюза моря, голубая лазурь небес, изумрудная зелень гор, огненные оранжево–красные цветы антильского дерева, желто–лимонные гибискусы — обилию цветов и оттенков на этих островах не перестаешь восторгаться. Больше нигде в природе нельзя увидеть пальму Коко–де–мер, плод которой весит 20 кг и считается самым крупным в растительном царстве. Этот удивительный кокос, очень напоминающий форму женского таза, овеян множеством легенд и сказаний. Местные жители верят, что именно он был запретным плодом для Адама и Евы, поэтому природный парк Балле де Май, где сохранилось больше всего сейшельских пальм, называют Эдемом. Только на Сейшелах можно воочию увидеть гигантских черепах, выползающих иногда погреться на теплый абсолютно белый шелковый прибрежный песок. Птицы островов поражают диапазоном голосов и палитрой окраски. На островах, в кронах вековых деревьев обитают редчайшие виды птиц — черный какаду и буль–буль. Чистота сейшельских коралловых рифов позволяет вам погрузиться в их красоту и тайну. Они подобны волшебному эликсиру, глотнув который вы ощущаете в себе тот благоговейный трепет и энтузиазм к жизни, которые испытывали в детстве. Рифы предоставляют возможность свидания один на один с удивительной смесью своей мощи и в то же время изящной красоты.

Мы работали на рифах Вьетнама, я притаскивал Оксане то экзотические цветы, то красивую ракушку или коралл. Иногда баловал нас ужином с лангустом или омаром, к ужину часто присоединялся наш приятель, изучавший кораллы с генетической точки зрения. Это была очень теплая дружеская компания. Все симпатии и антипатии в экспедициях обычно определяются к концу первого месяца. Шел третий месяц и вторая половина рейса. Как–то после отбоя я позвонил Оксане: «Не спишь еще? Я зайду на минутку». Надо было уточнить, каких животных доставать завтра со дна — у нее собирались заявки на подводные пробы для не ныряющих исследователей. В полумраке каюты в изголовье койки светилась лампочка–ночник, из–под тонкой простыни выступала значительная часть абсолютно голого загорелого тела. Никаких действий по его сокрытию не поступило. Шорты мигом оказались на полу, и через секунду я лежал рядом. «Погладь меня, поласкай, я так сразу не могу. Уж больно ты стремителен», — спокойно и уверенно произнесла Оксана. Я протянул руку к ее ногам. Под ладошкой оказалась тончайшая и нежнейшая кожа, такой же она была на животе, груди, на ее великоватой попке. Каждая частичка ее тела как бы подавалась навстречу моим ладоням, что–то из них извлекая. Ее дыхание почти незаметно учащалось. Я был почти на пределе. Мы лежали на боку, взяв в руку напряженный до невозможности член, упершийся в ее ногу, я стал им пошевеливать клитор и окружавшие его холмики. Последовало ее энергичное движение мне на встречу. Она на спине, я на ней. Долгих двадцать минут я старался, вызывая едва заметные движения ее широких бедер. Только на третий раз, когда она положила ноги на мои плечи, я вошел в нее чуть ли не вместе с яичками, проснулась необыкновенно страстная женщина. За неделю она меня вымотала. Спал я едва по два часа, чуть ли не из ее постели шел нырять под воду, на полтора часа после обеда я засыпал, едва касаясь подушки, и опять отправлялся нырять. После ужина до отбоя надо было успеть обработать собранный за день материал.