Олег Татарченков. - ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман

Темные сени, забитые всяким хламом, явившимся взгляду на мгновение, пока входная дверь не захлопнулась за спиной…

Но в этот момент Уфимцев увидел нечто, что в другой момент заставило бы его удивленно поднять бровь, а после разговора в номере гостиницы лишь заставило учащенно биться сердце. (Хотя оно и так бухало в груди, словно молот в кузнечном цеху ярославского моторного завода). В углу, по соседству с дырявыми чайниками и сломанными удочками, стоял, небрежно прикрытый рогожей, аквалангистский аппарат.

«Не наврали, гады…» — беззлобно подумал корреспондент об оперативниках.

Ему стало легче: он нашел то, что в своих размышлениях напряженно искал весь свой путь до заветной калитки — ключевую фразу для начала беседы со старым вором.

«С чего мне начать разговор?» — спросил Игорь Сунгоркина после того, как тот сжато обрисовал ему ключевые моменты предстоящего диалога.

«Сориентируешься на месте, — ответил тот, — По обстановке. В таких ситуациях домашние заготовки не действуют».

Жилое помещение избы, разделенное давно не беленной русской печью, тоже не могло похвастать хорошим освещением. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь щели между грязными занавесками на окнах, выхватывая из полусумрака покрытые облупившейся коричневой краской полы, стол с остатками завтрака, окруженный несколькими стульями, старинную «горку» с посудой и — «видеодвойку» последней модели на тумбочке в углу. У стены стояла вполне современная софа, на которой, накрытый пледом, полулежал человек.

При появлении Уфимцева он слегка приподнялся и сделал пригласительное движение рукой:

-Журналист… Бери стул и садись… Нет, в центре комнаты садись, чтобы тебя отовсюду было видно…

Голос у старого вора действительно был сиплый. Однако по тому, как тот говорил — с натугой и придыханием, Игорь понял, что у хозяина берлоги были серьезные проблемы со здоровьем.

-…Ну, говори, зачем пожаловал.

-Я тут у вас в сенях интересный аппарат увидел, — заставил себя усмехнуться Уфимцев, — подводным плаванием увлекаетесь? Ну и как сокровища Рыбинского моря? Радуют?

-Плохое начало, — качнул головой старик на софе, — Хамишь. Значит, боишься… Не бойся, говори. Что тебе до моих увлечений? Что тебе здесь надо? Только не ври! — голос Сиплого внезапно окреп.

-Я работал с архивами УВД, — начал журналист, — и нашел интересное дело времен Великой Отечественной войны. О группе диверсантов из числа предателей, которые должны были отравить целый город с помощью препаратов, доставленных на самолете. Им это сделать не удалось: самолет сбили, диверсантов захватили. И в эту группу входил некто Кружкин, который, как выяснилось, после отсидки жил в этом селе. Мне захотелось с ним побеседовать. Вот только выяснилось, что Кружкин уже умер, а могилу его осквернили какие–то вандалы.

-И ты этих вандалов стал искать среди нас? — саркастически прохрипел Сиплый.

-Да! — выдохнул Уфимцев, — Это сделали ваши люди!

Из темноты комнаты в сторону журналиста шагнули сразу два человека. Корреспондент физически почувствовал тяжелую угрозу, исходящую от этих фигур, и напрягся, ожидая удара. Заговорил быстрее, старясь предотвратить такую нежелательную развязку. Однако напор не ослабил, памятуя наставления Сунгоркина «Надо их сразу вводить в клинч. Знаешь, есть такой боксерский термин? Нужно их ошеломить фактами».

… — Вы нашли этот самолет. Но в нем оказалось не то, что вы ожидали. Не наркотики, а яд! И ваши люди разгромили могилу Кружкина. Отомстили мертвому.

-Откуда ты знаешь…

-Только Кружкин не виноват, он сам не знал, что в самолете вместо психотропных веществ были сильнодействующие яды.

-Отвечай на мой вопрос! Откуда ты это знаешь?! — Сиплый почти выкрикнул эти слова, и Уфимцев почувствовал, как на его плечи легли тяжелые руки, стали давить к полу.

-Все это было в деле, в протоколах допросов, которые я прочитал… — выдохнул корреспондент, — Вы… Отравились?..

Руки на плечах неожиданно ослабли. Журналист не заметил, как старик подал сигнал своим громилам.

-Да, — просипел он, — Эта сука отравила меня. Там было всего несколько целых ампул. Остальные разбились, наверное, еще тогда, когда самолет упал в воду. Мы решили попробовать… Лохматый умер сразу, Кружка эта–тоже, а я скриплю еще… Но и мне скоро хана. Яд говоришь? Но тогда почему я жив до сих пор?

-Может, срок годности… — бросил реплику Уфимцев. — Этот яд должен отравить целый город и если он попадет в водозабор…