Росен Босев - Дни, что нас сближают

Сильное впечатление производил также один из двух добралыкских козлов. У него была каштановая борода с белыми вкраплениями и длинная, словно ряса, шерсть до самых копыт. Второй добралыкский козел с обломанным рогом семенил за первым на почтительном расстоянии — точь-в-точь служка за священником.

С наибольшим трудом был доставлен лилковец. Привязанный к седлу общественного мула, он то ли не хотел плестись у него в хвосте, то ли его не устраивала скорость мула — во всяком случае, недоуздок выворотил шерсть на козлиной шее, и когда его отвязали,, шерсть продолжала дыбиться и придавала ему угрожающий вид. Был он пестрый, с белыми прядями на груди, к тому же оказался невероятным гордецом и держал голову выше всех, за что его тут же окрестили Гвардейцем.

Мы были довольны успешным проведением операции, а некоторые заявили даже, что если б мы всегда были такими сплоченными, то не дошло бы до закрытия пекарни, кооперации, бани и школы. И тогда из села не сбежала бы вся молодежь. К таким-то вот выводам привела охота за козлами-производителями.

Козлов отправили на ночлег — каждого взял домой тот, кто его привел. Позаботились, чтобы они были хорошо накормлены. Причесали лохматого лилковца. И впервые за много дней уснули спокойно.

Следующее утро началось в бодром темпе. При первом же окрике козопаса улицы заполнились устремившимися к сельской площади взволнованными козами. Запах козлов уже достиг чуткого обоняния наших вдовиц, и они нетерпеливо постукивали копытами.

Козлов отвязали, пустили в стадо. Но вместо того чтобы поспешить исполнить свой долг, они остановились как вкопанные и стали глазеть друг на друга. Козопас поднял герлыгу и — кого криком, кого взмахом — расшевелил стадо. Тут все восемь козлов вдруг бросились бежать, и каждый старался вырваться вперед. Проворней всех оказался монастырский — он повел стадо, но не прошел и пяти шагов, как его настигли остальные. Они налетели на него, вытолкали, и на его месте уже стоял лилковец. Но и этот ненадолго. Объединившиеся соперники напали на него с таким остервенением, что Гвардеец взлетел в воздух, а возвращаясь на землю, сел верхом на какую-то юную козочку; та подпрыгнула, завопила — и началась свалка. В этот момент впереди оказался добралыкский «священник» в шерстяной рясе. Выдвижение его вызвало ожесточение остальных козлов. В рядах нападающих оказался и «служка», вроде бы смирный второй козел из Добралыка; он так ударил, — очевидно, по праву односельчанина, — что из шерсти «священника» вылетел, словно цыпленок, здоровущий клок, шкура была распорота, из раны брызнула кровь.

Козы отшатнулись. Козопас пытался навести порядок своей герлыгой, но она застряла в рогах борцов и треснула. Мир воцарился лишь с появлением Минчо Фельдшера. Он научно разъяснил, что не надо мешать козлам мериться силами. Потому что это не обычная драка, а выбор сильнейшего — сильнейший станет вожаком и первый покроет козу, которую захочет, козлята от такого отца достигнут максимального живого веса. Подобный выбор, закончил Минчо, этот закон матери-природы, и нельзя мешать его осуществлению, потому что вмешательство в законы природы может привести к большой неразберихе.

Минчо послушались. Предоставили козлам бодаться, и сражаться, и побеждать в борьбе. На какое-то время верх взял высоченный лысый козел с белой звездой на лбу, но коренастый, проворный и злой соперник, не дрогнув перед этой звездой, чуть не сломал ему шею. Вскоре у монастырского отлетели рога, но он дрался и без них. Упершись крепкими ногами в землю, он не уступал, и в его округлившихся, налитых кровью глазах горела мрачная решимость победить или умереть. Дьявольская сила этого взгляда заставила противника отступить — сделав последнюю робкую попытку переломить ход поединка, он бежал.

Монастырский повел козье стадо. Безрогий, растерзанный, окровавленный, он излучал свирепую энергию. Остальные козлы смиренно следовали сзади — соответственно занятым в борьбе местам.

Так монастырский козел, этот живой обломок Красных Скал, наполнил наши души любовью и восхищением мы признали его и рукоположили в вожаки, привязав ему на шею большой колокольчик. Победитель кинулся вперед, и стадо заколыхалось вслед за ним, покоряясь ритму его шагов…

Старики, взволнованные переживаниями последней недели, расходились по домам. Звон колокольчиков летел высоко над крышами и разносил добрую весть, что бедствие позади и село спасено. Снова будет в изобилии козье молоко, теплые озорные козлята, новые радости, новая весна.