Нацуо Кирино - Хроники Богини

— Трудно поверить, когда пышущая здоровьем дочь безо всяких на то причин умирает, — горько вздохнул Якинахико. В этот момент Унаси, обливаясь слезами, прошептал ему на ухо:

— Господин, что происходит вокруг нас?

— О чем ты, Унаси?

Унаси прикусил губу, не решаясь сказать. Якинахико хотел поподробнее расспросить Унаси, но его окликнул старейшина.

— Господин Якинахико, пожалуйста, навестите ребенка Масаго.

В сопровождении старейшины они пошли по белой тропинке, выложенной измельченной ракушкой. На вершине холма находился дом на высоких сваях, в нем, облаченная в белое кимоно, их ожидала мать Масаго с младенцем на руках.

— Прощальный подарок от Масаго. — Плача, она протянула ребенка Якинахико. Какой же этот ребенок по счету? Десятитысячный? Десятимиллионный? Якинахико взял на руки ребенка и заглянул в его личико, но ничего особенного не почувствовал. «Хорошо хоть, что не ребенок был причиной смерти Масаго», — подумал Якинахико.

— Как назвали ребенка?

— Масаго сама дала ей имя — Санго, коралл.

Санго-химэ. Теперь белые останки кораллов будут напоминать ему о смерти Масаго. Какое-то несчастливое имя. Якинахико разглядывал младенца, спящего у него на руках. Думал он о том, что ребенок ему совсем не нужен, а лучше бы ему вернули Масаго-химэ. Он невольно прослезился, и старейшина, взяв его за руку, сказал:

— Господин Якинахико, не хотите ли повидаться с Масаго?

— А это возможно?

— Возможно. От нее осталось лишь холодное мертвое тело, но я уверен, что моя дочка будет рада на том свете, если сможет повидаться с вами.

Что-то внутри Якинахико твердило ему: «Не ходи!», но вместе с тем желание еще раз увидеть Масаго-химэ, с которой он был год в разлуке и по которой все это время тосковал, было очень сильным.

В сопровождении старейшины Якинахико направился к могиле на северной стороне острова. На Амароми могилами служили ниши, которые выдалбливали в скале, обращенной к морю. С тревожным выражением лица Унаси следовал на некотором расстоянии за Якинахико и старейшиной. Ястреб Кэтамару сидел у него на левой руке, одетой в перчатку из оленьей кожи.

— По традициям нашего острова сначала, пока не исчезнет плоть, тело отдают на волю ветра и дождя. Через несколько лет кости обмывают в море. Считается, что в этот момент душа впервые поднимается в небо и направляется в страну богов, далеко в море.

Спустившись к скалистому берегу, густо заросшему кустами пемфиса, старейшина стал взбираться по черному утесу. Якинахико и Унаси следовали за ним. Посередине утеса образовалось несколько больших пустых ниш, выбитых волнами. Старейшина поманил путников. Уже по пути они почувствовали сильное зловоние. Якинахико замешкался: «Неужели такой запах тлена испускал труп Масаго-химэ?» Но старейшина не заметил смятения Якинахико и все продолжал махать ему рукой, полагая, что мужа запах не может отпугнуть.

— Масаго здесь, внутри.

Совершенно новый гроб стоял у самого входа в грот. Как и говорил старейшина, крышки на нем не было, чтобы ветер и дождь могли сделать свою работу. Старейшина стал сбоку от гроба, приглашая Якинахико заглянуть внутрь. Якинахико, с трудом терпя зловоние, закрыл нос левой рукой и нехотя подошел ближе.

Внутри, и правда, лежала Масаго-химэ. На выпуклом лбу — четырехугольный оберег из ракушки, глаза закрыты. Лицо осунулось, заострилось, черты сильно изменились. Сложенные руки почернели, начав гнить.

— Масаго! — наконец-то назвал жену по имени Якинахико. И все же он совершенно не мог поверить, что тело в гробу могло принадлежать Масаго-химэ, такой красивой при жизни, что, казалось, не подступиться. Стоило ему только подумать, что он когда-то обнимал владелицу этих неузнаваемо изменившихся останков, как он содрогнулся от страха. Якинахико вспомнил дела давно минувших дней и испугался. Вспомнил он свою покойную жену Идзанами в те времена, когда он был еще богом Идзанаги. Зная, что она умерла, он ужасно тосковал по ней и пустился вдогонку в царство мертвых, Ёми-но-куни. Там, хотя Идзанами не велела смотреть на нее, он нарушил запрет. Не в силах ждать, он посмотрел на нее и увидел истлевший труп Идзанами. То, что открылось его взгляду, было его женой, но уже и не было его женой.

В гробу лежал начавший разлагаться труп той, что когда-то была молодой красивой женщиной. Труп той, что когда-то была ему женой, но уже не жена. Почему его, избегающего смерти, всегда преследовал ее страшный лик?

— Господин Якинахико, с вами все в порядке?