Хантли Фицпатрик - Моя жизнь по соседству

– А он… что-нибудь помнит?

Если мистер Гарретт помнит, то явно не поделился с Джейсом, лицо у которого как раскрытая книга.

– Ничегошеньки. – Джейс достает из холодильника молоко и пьет прямо из пластиковой бутылки. – Помнит, как после собрания решил прогуляться, подышать свежим воздухом, думал, вот-вот начнется дождь, а проснулся уже весь в трубках.

Облегчение накрывает с головой. Это признак верности или неверности?

Джейс поднимает руки за голову, делает наклоны в стороны, растягивается, закрывает глаза.

– Мама беременна, – сообщает он тихо, почти шепотом.

– Что?!

– Точно я не знаю. То есть сейчас, конечно, не время для таких объявлений. Но я почти уверен. Ее тошнит по утрам, тянет на соленое… Скажем так, знакомые симптомы.

– Ничего себе, – отзываюсь я, резко сев на кухонный стул.

– Это ведь хорошо, да? Я должен радоваться. Раньше я всегда радовался, только…

– Сейчас не самое лучшее время, – подсказываю я.

– Сэм, в последнее время я чувствую себя виноватым. Ну, из-за мыслей, которые у меня появляются…

Мы хорошо знаем друг друга, но почему-то я и не думала, что Джейса терзает чувство вины. Он ведь такой правильный, спокойный, уравновешенный.

– Знаешь ведь, как бесят некоторые, – продолжает Джейс чуть слышно, будто не хочет, чтобы я слышала его слова. – Те, кто подходят к маме в супермаркетах и напоминают о существовании противозачаточных средств. Или козел, месяц назад ремонтировавший генератор в магазине. Папа попросил рассрочку оплаты, а ему ответили: «Вам что, не объясняли, что столько детей это беспросветная бедность?» Я чуть не избил того козла. Но порой… я сам так думаю. Гадаю, неужели родители… ну …не понимают… что, если заведут еще одного ребенка, мы, остальные, чего-то лишимся? Ненавижу себя за это. Но и не думать не могу.

Я сжимаю лицо Джейса в ладонях:

– Не надо себя ненавидеть.

– Я ненавижу. Так думать нельзя. Кого бы я сократил? Гарри? Пэтси? Энди? Ни одного из них! Но …Саманта, я в семье третий, а денег на колледж нет даже для меня. Что будет, когда настанет черед Джорджа?

Я представляю серьезное личико Джорджа, склонившегося над книжкой о животных. Он уже столько всего знает!

– Джордж сам себе колледж, – говорю я. – Университет Гарретта.

Джейс смеется:

– Ага, точно. Но я… я хочу в колледж. Хочу быть достойным… – Джейс делает паузу. – Тебя, Саманта. Не так называемым парнем из низов.

– Это мама так говорит. Она, а не я.

– Ну, отчасти это правда. Саманта… ты посмотри на себя!

– Я просто девушка без жизненных проблем и трастовым фондом за спиной. Девушка без проблем. Ты на себя посмотри. – Тут появляется ужасная мысль. – Так тебя… ну… тебя это злит?

Джейс фыркает:

– Не говори ерунду! С чего мне злиться? Ты не принимаешь свою жизнь как должное. Ты упорно работаешь. Я и на Тима больше не злюсь, хотя раньше злился, думал, он несерьезный. А на самом деле нет. Проблема в его родителях.

– Думаешь?

Мистер Мейсон только и делает, что дремлет в своем кресле и ни на что не обращает внимания. У миссис Мейсон статуэтки Хуммеля куда счастливее ее детей. А Нэн… Неужели она станет похожей на мать?

– Джейс, – медленно начинаю я, – у меня… есть немного денег… Отложенных. Для меня они не так важны, как для тебя. Я могла бы…

– Нет! – отрезает Джейс. – Перестань!

Повисает тишина, тяжелая, неподвижная. Удушающая. Не такая, как раньше. Ненавижу ее!

Я суечусь: достаю миски из буфета, ищу ложки – придумываю себе занятие.

Джейс потягивается и переплетает пальцы на затылке:

– Я должен помнить, что я счастлив. Родители у меня бедные, сейчас нам тяжело, но мои папа и мама замечательные. Когда мы были маленькие, Элис спрашивала маму, богаты ли мы. Мама отвечала, что на самом деле мы очень богаты. Я должен всегда помнить, что она права.

Очень в духе Джейса заставить себя благодарить судьбу. Он подходит ко мне и заскорузлым пальцем касается моего подбородка.

– Сэм, поцелуй меня, – просит парень. – Тогда я прощу себя и забуду свою ошибку.

– Джейс Гарретт, ты прощен за простые человеческие сомнения, – говорю я.

Джейса легко прощать: он же безгрешен. В отличие от моей мамы. И от меня. Когда мы сливаемся в поцелуе, я не чувствую привычного тепла и легкости. Я чувствую себя Иудой.

Как мне не хватает Нэн! Я пошла бы к ней, рассказала обо всем, а Нэн выслушала бы и, возможно, дала хороший совет. Именно Нэн поняла бы меня.