Хантли Фицпатрик - Моя жизнь по соседству

Щелк! Щелк! Щелк! Щелк!

Я вопросительно смотрю на Джейса.

– Колпачок ручки, – поясняет он. – Папа говорит, что щелканье помогает ему складывать или в нашем случае вычитать.

Он вскрывает пакет гвоздей с круглой головкой и пересыпает их в прозрачный пластмассовый ящик.

– С финансами улучшений нет?

Я подхожу, обнимаю Джейса, прижимаюсь щекой к его лопатке и вдыхаю его «фирменный» запах.

– Равно как и ухудшений, – с улыбкой отвечает Джейс, поворачивается ко мне лицом, кладет мне ладонь на затылок и притягивает ближе к себе.

– У тебя усталый вид. – Я медленно очерчиваю круги у него под глазом.

– Это верно. Сэм, мне так приятно.

– Так ты полуночничаешь? Чем занимаешься?

– Ну, не так чтобы полуночничаю, хотя четыре утра днем не назовешь.

Глаза Джейс так и не открывает.

– Ты встаешь в четыре утра? Зачем?

– Только не смейся.

Почему эта фраза всегда провоцирует улыбку? Джейс открывает глаза и улыбается в ответ.

Я старательно делаю серьезное лицо:

– Не буду.

– Я теперь почтальон.

– Что?

– Я доставляю «Стража Стоуни-Бэй» шесть дней в неделю начиная с четырех утра.

– И давно ты этим занимаешься?

– Две недели. Не думал, что будет так тяжко. В кино же не показывают почтальонов, которые запивают «Ноу доз» [23]«Ред буллом».

– Наверное, потому что в кино большинству почтальонов лет десять. Почему бы Даффу не попробовать?

Пальцы Джейса путаются в моих волосах. Он, как всегда, хочет вытащить резинку.

– Дафф не мечтает на следующий год поступить в колледж. Я мечтаю. Хотя, судя по нынешней ситуации, шансы минимальные. Черт, ну зачем я купил машину? Я хотел ее …очень хотел. Еще немного, и она будет на ходу. Если в нее вкладывать деньги, разумеется. – Я закусываю губу. Мне-то о деньгах беспокоиться не нужно. – Сэм, не грусти. Зря я заговорил об этом.

– Это я об этом заговорила, – напоминаю я. – Ты должен обсуждать со мной такие темы. Я же твоя девушка, а это подразумевает больше, чем развлечения с телом.

– Меня эти развлечения вполне устраивают. – Джейс обматывает пальцы моими волосами и притягивает меня ближе.

– Черт! Ну хорош публично тискаться!

Мы оборачиваемся в момент, когда заходит Тим в сером костюме из коллекции «Порази Грейс Рид». Он растрепанный и явно злой.

– Привет, Мейсон! – говорит Джейс, не выпуская меня из объятий. – Ты в порядке? – И он дергает плечом, показывая на часы.

– Зависит от того, что такое порядок. – Тим стягивает пиджак и вешает на крючок. Галстук он развязывает, словно это удав, обвивший ему шею. – Мне это, черт подери, точно неведомо, нет ведь?

Он становится рядом с Джейсом, который тайком проверяет ему зрачки и свежесть дыхания. Я ничего не чувствую. Надеюсь, Джейс тоже. Не похоже, что Тим под кайфом. Он просто… злой.

– В чем дело? – Джейс протягивает Тиму рабочий листок.

Черным маркером Тим записывает на нем время прихода.

– Саманта, мать твою, что тебе известно о Клэе Такере? – сердито спрашивает он.

– Эй, Тим, хватит ругаться! – Я кладу ему руку на плечо.

А ведь в последнее время Тим матерился меньше, порой за целый разговор ни одного бранного слова не проскакивало.

– Почему, Саманта? Какого хрена мне не материться? Я только словами называю то, чем вы занимаетесь. По мне, так вы хуже меня, вот.

– Заткнись, Тим! Саманта не виновата. Что не так с Клэем Такером? – Джейс прислоняется к прилавку и скрещивает руки на груди.

– Даже не знаю. Я сам интриган и других интриганов критиковать не вправе. Но этот парень… он интриган другого полета. И твоя мама, Саманта… она с ним заодно. – Тим трет лоб.

– О чем это ты? – спрашиваю я.

А мистер Гарретт интересуется:

– Сегодня вечером ты в штаб поедешь?

Получается, он вошел в торговый зал, а никто из нас не услышал.

Тим качает головой, его шея густо краснеет. На работу к Гарреттам он прежде не опаздывал.

– Вот и отлично, – улыбается мистер Гарретт. – Останешься после закрытия и закончишь инвентаризацию, которую начал на днях.

Тим, нервно сглотнув, кивает, а мистер Гарретт кладет руку ему на плечо:

– Тимоти, чтобы в последний раз, договорились?

И он возвращается в кабинет, слегка ссутулив широкие плечи.

Джейс достает из кармана пачку жевательной резинки «Трайдент» и протягивает Тиму:

– Продолжай.

– Старина Клэй меня пугает… – Тим берет шесть пластинок «Трайдента», ровно полпачки. Джейс вскидывает брови, но молчит. – Ежесекундно пугает. В штабе, куда ни плюнь, везде он. У Грейс целая команда, и командует парадом Клэй. Скажет словечко, и все подпрыгивают, даже я. Этот тип никогда не спит. Лизоблюд Малколм, руководитель штаба, и тот устает, а Клэй – хренов энерджайзер коннектикутской политики. Он даже телку заарканил… сексапильную брюнетку из штаба Кристофера, которая на него шпионит. Каждое утро телка заглядывает к Клэю и рассказывает, как дела у Бена Кристофера. Это чтобы Грейс приняла к сведению и использовала себе во благо. – Меня осеняет догадка, но обдумывать некогда, ведь Тим продолжает: – Еще Клэй помешан на постановочных фотосъемках. Вчера в Коннектикут прибыл парень, потерявший в Афганистане обе ноги. Так Клэй расстарался, чтобы приветственный поцелуй Грейси занял полуполосный разворот в «Горне Стоуни-Бэй». – Тим расхаживает по торговому залу, заложив руки в карманы. – Потом мы едем на фотосессию в детский сад. Там Грейс фоткают с шестью хорошенькими блондинчиками, а вот девочку с большим родимым пятном на лице Клэй фактически оттолкнул: не путайся, мол, под ногами. Нет, он настоящий профессионал. Наблюдать за его работой – одно удовольствие. Но порой он пугает. А твоя мама… Саманта, она не говорит ничего. Вытягивается в струнку, словно это она на него работает. Что за хрень, черт возьми?!