Хантли Фицпатрик - Моя жизнь по соседству

Мама для проформы пожимает ему руку и бросает на меня странный взгляд.

Джейс смотрит то на нее, то на меня, замирает, потом снова надевает шлем:

– Я решил прокатиться. Сэм, хочешь со мной?

Интересно, какое наказание ждет меня, если я соглашусь? Домашний арест до тридцати? Кто знает… Да и какая разница? Я вдруг понимаю, что никакой. Я несколько часов проторчала в душном помещении, по маминому желанию корча из себя примерную дочь. А сейчас меня манят ослепительное голубое небо и бескрайний горизонт. В ушах, кажется, шумит ветер, а на самом деле это стучит кровь. Совсем как в детстве, когда мы с Тимом ныряли в самые высокие волны. Я перекидываю ногу через седло и беру запасной шлем.

Мы уносимся прочь. Я зарываюсь лицом в плечо Джейса, твердо решив на маму не оглядываться, а сама жду воя сирен или вертолетов со штурмовой группой, отправленной по нашему следу. Ветер треплет мне волосы, я крепче обнимаю Джейса за пояс. Сначала мы едем по песчаной, обрамленной морской травой Шор-роад, потом через центр, совершенно не похожий на нее, с аккуратными красными и белыми домиками – два этажа спереди, один сзади – и симметрично посаженными кленами. Потом снова по Шор-роад недалеко от пляжа. Джейс глушит мотор в Магуайр-парке у детской площадки, где я не была много лет, а когда-то я регулярно здесь останавливалась по пути из дома в детский сад на полдня.

– Ну вот, Саманта. – Джейс снимает шлем, вешает на руль и помогает мне слезть с седла. – Похоже, подвел меня социальный статус. – Он отворачивается и пинает откидную подножку мотоцикла.

– Извини, – машинально говорю я.

Джейс упорно на меня не смотрит и пинает гальку:

– Я ведь впервые встретился с твоей мамой. Раньше я думал, она просто строгая. По отношению к тебе. Я не думал, что проблема во мне. Или в моей семье.

– Нет! На самом деле нет. – Фразы у меня получаются короткими, отрывистыми. Мне словно воздуха не хватает. – Она… Она… Извини. Она вроде тех, кто досаждает твоим родителям в супермаркетах. Но я не такая.

Джейс поднимает подбородок, долго смотрит на меня, а я смело встречаю его взгляд – я хочу, чтобы он мне поверил.

Лицо Джейса превращается в непроницаемую маску – такого я прежде не видела. Во мне просыпается злость.

– Прекрати! Прекрати судить обо мне по маминым поступкам. Я же не виновата! – кричу я. – Если будешь судить меня по поступкам мамы, значит, ты не лучше ее.

Джейс молча ковыряет землю носком кроссовки.

– Даже не знаю, – наконец говорит он. – Не могу не заметить, что… ну… ты часть моей жизни, моей семьи, моего дома, моего мира… А я… вхож в твою жизнь? В водно-теннисном клубе дошло до конфуза. Ты не говорила обо мне своей лучшей подруге. Я никогда… – Джейс запускает руки в волосы и качает головой. – Никогда не обедал у вас дома. И даже… не знаком с твоей сестрой.

– Трейси уехала на лето, – тихо напоминаю я.

– Саманта, ты поняла, о чем я. Я о том, что… Ты со мной везде – у меня в комнате, в магазине, на тренировках. Везде. А я где с тобой? Трудно сказать.

У меня горло сжимается.

– Ты тоже везде со мной, – шепчу я.

– Правда? – Джейс перестает пинать гальку и подходит ко мне. Его тело дышит жаром, глаза – обидой. – Ты правда так считаешь? Кажется, ты пускаешь меня только к себе на крышу. Или в комнату. Ты точно… Ну, не прикалываешься?

– Прикалываюсь? Встречаясь с соседом?

Джейс смотрит так, словно хочет улыбнуться, но не может.

– Согласись, твоя мама смотрела на меня не по-соседски. Угощать меня запеканкой она явно не собиралась. Скорее хотела отвадить меня от дома.

Обрадованная, что он шутит, я снимаю шлем:

– Джейс, это моя мама. Она уверена, что меня никто не достоин. Чарли, мой первый бойфренд, считался маньяком-извращенцем, мечтавшим использовать меня и бросить. Майкл, парень-эмо, которого ты видел, наркоманом-одиночкой, решившим пристрастить меня к зелью, а потом убить президента.

– От такого сравнения я должен выигрывать, но этого не случилось. – Джейс морщится.

– Дело в мотоцикле.

– Правда? – Джейс берет меня за руку. – Напомни, чтобы в следующий раз я надел кожанку Джоэла.

Джейс манит меня в конец тупика, прочь от качелей, каруселей и рукоходов. Магуайр – аккуратнейший городской парк, но сразу за детской площадкой начинается склон, заросший высокой травой и кустами дикой малины, который через длинный лабиринт валунов спускается к реке. Перескакиваешь с камня на камень и вдруг оказываешься на плоской гранитной скале, над самой водой.