Цви Прейгерзон - Бремя имени

Для строительства Фридман решил взять круглый строительный лес и поставить домик на опорные столбы. Выглядело все это очень мило, и дело оставалось лишь за малым: закупить стройматериалы на сумму… Ах, не заставляйте меня назвать ее! Как легко указать ее на бумаге, небось, бумага-то и не такое стерпит! Но если начать по-серьезному и попытаться осуществить весь этот план, то, ей богу, взвоешь! Но погодите-ка, не драматизируем ли мы порой события? Потому что уж коли кому везет, то во всем!

И вот вам, пожалуйста: проектный институт, в котором работал наш уважаемый Фридман, перевыполнил годовой план. Сотрудники получили заслуженные награды, а самую лучшую дали Фридману: начальство института, зная, что он строит дачу, безвозмездно выделило ему те самые брёвна, о которых он мечтал. Счастливый Фридман повез лес в Шатово.

Весна сорок первого была в самом разгаре, а дом задумали поставить к лету. Все складывалось удачно, и даже руководство строительного кооператива всячески его поощряло. Впрочем, важным обстоятельством в этом деле была, наверное, особая благосклонность к нему со стороны секретарши кооператива, миловидной Надежды Сергеевны. Именно Надежда Сергеевна сосватала ему бригаду Гаврилова, построившую почти весь этот дачный поселок. Стороны ударили по рукам, и работа закипела.

Все то время, пока строилась дача, Фридман каждый божий день наведывался в Шатово. Но понемногу он стал понимать, что ему это становится не под силу. И тогда он твердо решил — пускай сыновья помогают! Но не тут-то было! Те проявили полное равнодушие к планам отца. Хуже всего было то, что Розалия Семеновна категорически запретила использовать на строительстве «детский труд». Она с пафосом заявила: «Если у моего мужа появилась мания, это не значит, что дети должны бросить учебу!.. К тому же, экзамены на носу…» Нет уж, позвольте! Она, как мать, считает, что у мальчиков и без того хватает проблем, и они еще успеют хлебнуть на жизненном пути!..

Один из «мальчиков», Миша, прекрасно успевал и в школе, и в университете. Илюша же со скрипом переходил из класса в класс, а на учебу в университете, куда он поступил с большим трудом, вообще обращал мало внимания. Обычно он готовился к экзаменам пару дней, и провалив очередной предмет, вовсе не расстраивался, а как ни в чем не бывало бежал пересдавать. Илюша был искренне убежден: если он и на этот раз не пересдаст — не беда, мир не рухнет! Потому что его интересы были очень далеки от университетских. Весь ум и воображение младшего Фридмана занимала студентка Ольга, с которой он и проводил все свое время. Главное, что взгляды этих двух молодых людей на жизнь полностью совпадали.

Одно было плохо: Илья, как неуспевающий студент, не получал стипендию и, конечно, нуждался в деньгах. Между тем Ольга обожала дорогие тряпки и рестораны, вообще любила пошиковать. Вот и приходилось Розалии Семеновне, как любящей матери, выворачиваться наизнанку, чтобы Илюша, не дай бог, не оставался без денег. Строительство дачи требовало жертв, но она встала насмерть:

— Хоть головой об стенку, но детей не трогать!

— Да, но как быть, если нет средств?

— Если нет средств, дачу не строят!..

А пока суд да дело, рабочие успели поработать, — расчистили территорию, срубили мешавшие деревья, выкорчевали пни, подготовили бревна, отгородили участок и начали строить дом. Он рос буквально на глазах.

В один прекрасный день «строительные» конфликты и препирательства в семье прекратились: неожиданно для всех Илюша взял да и укатил в Шатово! Проведя там целый день, он вернулся поздно вечером голодный, но в приподнятом настроении. Отныне он стал часто наведываться в поселок. Между тем ларчик открывался просто: Илья повадился ездить туда с Ольгой. Что касается старшего брата, Миши, то он был так погружен в свои занятия, что, казалось, даже спит в очках. Дача была для него чем-то очень далеким, как луна…

Бежали дни, становилось теплее, и в Шатово начали наезжать москвичи, желая снять на лето дачу. Да и Розалия Семеновна подобрела, выглядела довольной и спокойной. Весенние ночи были короткими, и ранние солнечные лучи бесцеремонно вламывались в спальню сквозь тщательно отполированные оконные стекла и будили супругов. Обычно первой просыпалась Роза и прислушивалась к сопению своих великовозрастных деток в соседней комнате. Мишенька обычно спал тихо и сосредоточенно, как и полагалось прилежному мальчику. Илья же и во сне жил широко и шумно, время от времени его короткий но громкий всхрап распарывал тишину. Насладившись сопением сыновей, Роза тихонько спрашивала мужа: