Цви Прейгерзон - Бремя имени

— А разве они не будут тебе малы? — робко спросил он Трофима в надежде спасти положение.

— Как раз впору! — отрезал Трофим. — У меня номер тринадцать.

— Вот видишь! — обрадовался Шапиро, — а у меня одиннадцать.

— Ничего! — угрюмо произнес Трофим, — подойдут!

Шапиро вспотел от волнения. Ошеломленный, он только и успел подумать: «Ведь он этак и все с меня снимет… Скажет, давай шапку, пальто, пиджак…» Торопливо сняв с себя галоши и бросив сторожу «прощай!», он вышел из конторы. На дворе стоял хмурый слякотный день.

«Да, — подумал он, — эта „прогулка“ в контору оказалась ошибкой. Жена его, Сара, была права. И вообще, почему он решил, что его там ждут не дождутся, что сторож бросится к нему с радостью? Ах, дорогой вы наш, Израиль Исаевич, пожалуйте, ждем вас, вот ваше кресло, раскройте ваши бухгалтерские журнальчики и начните работать… Ай-я-яй! Вот что получилось! Теперь Трофим взлетел высоко, а он, Шапиро, упал на дно…»

Так думал бухгалтер Шапиро, обходя лужи и стараясь не попадаться на глаза полицаям. И вдруг его словно бы обожгло, и липкий страх подполз к горлу и сдавил его. Ему показалось, что чей-то взгляд, злой и враждебный, следует за ним, и никуда от него не спрятаться.

— Что же будет, когда придут не за галошами, а за самой жизнью?

1945

звестно, что ближе к пожилому возрасту человек оглядывается на пройденный жизненный путь и в тревожной растерянности думает: а так ли, на самом деле, следовало его пройти?

Осознав, что отныне и навсегда на него надвигается старость, он, бывает, впадает в панику. Потрясенный этим открытием, он пытается противостоять предначертанью судьбы, дабы предотвратить, или, по крайней мере, замедлить неумолимый ход вещей. Со всей горячностью, пылом и далеко не остывшими еще желаниями он бросается в опасный омут удовольствий, — нередко даже женится на молодой в надежде продлить оставшиеся часы молодости. А иногда совершает еще какой-нибудь «героический» шаг. О, господи, чего только не наворотит наш брат-бедолага, восстающий против неумолимой природы!.. Правда, случаются и не столь драматичные истории, хотя и они, откровенно говоря, порою довольно-таки обременительны!..

Например, наш приятель Давид Александрович Фридман не совершил ничего страшного. Он просто решил построить дачу.

До этого же Фридман жил, не ведая особых треволнений. Это был большой и грузный человек, ходивший в тяжелых сапогах и говоривший звучным начальственным голосом. Фридман никогда не отказывался выпить стаканчик сухого или крепленого. Он любил посидеть в компании, попеть еврейские песни, рассказать пару пристойных анекдотов, хотя слушать предпочитал заведомо непристойные. И надо же, такого человека завертело, залихорадило. Но хотя инженер Фридман и работал в солидном московском тресте, где создавались разнообразные чертежи, он однако ж не имел ни малейшего представления, как строят дачу. Он просто не понимал, что строить дачу в наше время — это все равно что совершить переход через Красное море [65] Красное море — имеется в виду Библейский исход евреев из Египта через Красное море на Синай, где им были дарованы десять заповедей. Это событие легло в основу Агады (рассказа), посвященной празднику Песах. .

С другой стороны, допустим, что человек все же построил дачу! Ну и что — разве его проблемы на этом закончились? Как бы не так! Дача крепко привязывает своего владельца к нашим северным местам. И он уже не может, как это делает добрая половина его сослуживцев, легко сорваться с места и, когда захочется, съездить к теплому южному морю. Он теперь, как пленник, привязан к кусочку земли, к огуречным и клубничным грядкам! И должен проводить на участке все лето, отдавая ему всего себя без остатка, — поливать этот участок своим потом, доставать, чинить, выравнивать, подпиливать, красить…

О, Господи, чего только он не должен делать! А за это время, глядь — и отпуск закончился, конец лету! Сиди теперь и жди следующего! И надо же, что именно такой рассудительный человек, как Фридман, поддался искушению и взялся за такое дело! Чтобы умный человек, сам, по доброй воле, придумал себе головную боль! Ведь достаточно только представить себе, сколько всяких волнений на этом пути, как уже от одного этого становится нехорошо!..