Равиль Бикбаев - Над пропастью по лезвию меча

— Тогда почему не стали убивать остальных диссидентов, среди них было немало очень известных людей и в нашей стране и за рубежом. Почему их деятельность безусловно с пропагандисткой точки зрения опасная для Советской власти, не вызвала таких смертельных действий со стороны КГБ?

Ну, что я в самом то деле пристал к человеку! Видно же, что толком он ничего не знает, а повторяет слухи, говоря юридическим языком выдвигает версию, но доказать ее не может. Зачем я тревожу его память, ну верит человек, и флаг ему в руки. Тем более человек то достойный, не боялся за свои убеждения, пострадать, а в то время было ох как не просто открыто заявить о своем несогласии, с руководящей и направляющей ролью КПСС.

— Вы как прокурор, вопросы задаете, — улыбнулся Виктор Петрович. Нет, право слово, не только достойный, но и отлично воспитанный человек, другой бы на его месте, меня бы просто выгнал, взашей. — Нет у меня ответов на ваши вопросы, — признался он, — и логику сотрудников КГБ, мне трудно понять.

— Так не КГБ же такие вопросы решало, — возразил, я, — Они действовали в предложенных обстоятельствах, и ничего более.

— Ничего более, предложенные обстоятельства, — грустно повторил Виктор Петрович, — вот поэтому я пять лет, в мордовских лагерях и гнил. Из-за предложенных обстоятельств. Партия сказала: «Надо!», КГБ ответил: «Есть», — и с горечью закончил, — Одно слово, Советская власть.

— В КГБ тоже было много порядочных людей, — я вспомнил Торшина, его рассказы о своих товарищах, — Да и Советская власть была не так уж плоха. Дурдома конечно хватало. Но мои родители бесплатно благоустроенную квартиру получили, зарплата была у них хорошая, машину купили, в санатории лечиться и отдыхать ездили, я каждое лето в детских оздоровительных лагерях отдыхал, за символическую плату, отлично время проводил. Высшее образование было бесплатным. А теперь? Нет СССР, сдох «монстр — коммунизма» по вашей терминологии. Что лучше стало? Может духовный и материальный подъем общества идет? Вы же сами все видите Виктор Петрович! Вы за это пять лет, гнили в лагерях? Да вас использовали, и выкинули как…, — я сдержался, и не использовал, рвущиеся с губ, матерные сравнения.

Ну, зачем я так! Разве этот порядочный, деликатный, хорошо воспитанный человек, в чем-то виноват. Нет. В том, что произошло в конце двадцатого века в нашем разлюбезном отечестве, виноваты мы все, с нашей героической привычкой показывать кукиш, власть предержащим, так чтобы они этого не видели, с нашей вечной и бессмысленной надеждой, что кто-то, что-то, сделает за нас.

Дальше мы уже мирно пили чаек, сменив тему, беседовали о литературе девятнадцатого века, от моего предложения сбегать за бутылкой, Виктор Петрович отказался. Потом я рассказывал ему об Афганистане, он мне о мордовских лагерях. Только в рассказах наших, не было зубовного скрежета, героического пафоса, а только юмор, приправленной печалью об ушедших товарищах, и былом времени. Времени нашей молодости.

За разговором я понял что, было общего у этого диссидента и правозащитника, и полковника КГБ Торшина, они остались гражданами Советского Союза, хоть и умерла эта страна, но они остались, каждый по своему, верны ей, несмотря ни на что. Да и я наверно тоже. Может именно поэтому, и легко нахожу с ними общие темы для беседы, и не чувствую скуку в их обществе, когда они рассказывают «о делах давно минувших дней».

Обратный билет был куплен, за проживание в гостинице, уплачено и, подсчитав оставшиеся деньги, я решил шикануть в ближайшем ресторане, и пригласить на встречу Ивлева. Я ему позвонил, представился, пригласил отужинать. Он любезно согласился, мы согласовали место и время, и вечером я отправился в ресторан.

В баре, где я решил подождать Ивлева, цены меня приятно удивили, приятно в том смысле, что как следует выпить, на мою наличность было невозможно, следовательно, трезвый образ жизни мне был гарантирован. Со скучающим видом, не выдавая охватившей меня ценовой паники, я заказал кофе.

— Скучаешь? — размалеванная девица присела рядом за стойку, и заказала коктейль с мудреным названием, — Может, поразвлечься хочешь?

— Нет, — равнодушно ответил я. Скажу честно, девицы такого рода, меня никогда не прельщали.

Но девица, вероятно, прошла курсы маркетологов, и решила творчески применить полученные уроки. Отказ клиента от товара означает, что он просто не знаком с его качеством, и не понимает, как этот товар ему, ну просто жизненно необходим. Значит, его надо в этом убедить, а для этого и существует наука маркетинга. Вероятно девица плохо училась, и меня она совершенно не убедила, хотя и старалась. Через пятнадцать минут, бармен подал мне кофе, а девица безнадежно махнула рукой. Отчаяние, девицы разделили двое молодых людей, которые подошли ко мне и тот, что повыше сказал: