Ирина Лобановская - После третьего звонка

Дочь посмотрела очень недовольно, нарядная и торжественная.

— Я так и знала! — сказала она. — У тебя опять неубрано и водка на столе. Здравствуйте! — поздоровалась она с Петром. — У меня к тебе очень серьезный разговор, — сказала она, подняв на отца строгие Оксанины глаза. — До театра. Тет-а-тет!

— Ничего. Можешь говорить при нем, — разрешил Виктор. — А в театр-то мы поспеем? До третьего звонка?

— Не беспокойся, я все рассчитала, — серьезно сказала дочь и подозрительно покосилась на Петра. — Дело в том, что звонил Петя.

— Кто-о? — изумился Виктор. — Какой еще Петя?

— Ты совсем допился! — сурово сказала дочь с осуждающими материнскими интонациями в голосе. — Петя Крашенинников, твой старший сын и мой младший брат! Дошло, наконец?

— Петька? — еще больше изумился Виктор. — Ничего не понимаю… Да он с телефоном-то едва справляется… И что он сказал, если уж смог набрать номер?

— Он сказал, — отчеканила дочь, — ты только не волнуйся, что пришла телеграмма из Саратова, из гостиницы… Там в случайно уцелевшей записной книжке нашли твой адрес… Вчера ночью дядя Алеша сгорел в номере… Насмерть… Тетя Аня легла и не встает. Петя не знает, чем кормить Ваньку и как включать газ. Туда мама сразу поехала. И тебе тоже, наверное, нужно туда ехать, папа…

Облачко под потолком тихо шевельнулось.

— Да нет, зачем, раз туда уже мама поехала, — пробормотал Виктор. — Мы пойдем с тобой смотреть "Женитьбу Фигаро"… Не пропадать же билетам… За такие-то деньги… "Ленком" здорово накручивает, чересчур высоко воспарил в волнующих эмпиреях стихии свободного рынка… Алексис, значит, пьяный заснул и забыл погасить сигарету… Проснуться не успел… Божий человек… Алеша Попович… Танюша! Значит, теперь ты будешь приходить ко мне вместе с Алешкой!

Облачко прижалось к стене. Петр совершенно обезумел, дико вытаращив глаза.

— Какая Танюша? Я? — строго спросила дочь. — Ты это о чем, папа?

— Все о том же, — пробормотал Виктор. — О том же самом — о любви… Хочешь, Танечка, я расскажу тебе кое-что?.. Когда мне было немножко больше лет, чем тебе сейчас, я встретил девушку… Только не полумесяцем бровь… У нее все было совсем не так. Глаза цвета подсолнечного масла и родинка между ключиц… А шапка почему-то без конца съезжала набок… Ты читала такие стихи:

Тем бездельником оказался я. Ее звали так же, как тебя — Таня. Но потом вот этот подонок, — Виктор вытянул руку по направлению к Петру, — да-да, не удивляйся, тот самый, что сидит сейчас рядом с тобой! — встретил нас в лесу… И… — Виктор замолчал. — Это долго рассказывать, Танюша. "Жил-был художник один, домик имел и холсты…" Я убил свою Таню — так получилось. А теперь она приходит ко мне по вечерам. В виде облачка. Вон, посмотри! — он указал рукой вверх.

Дочка подняла голову и внимательно, серьезно вгляделась в потолок. Виктор не знал, что она там увидела, но взгляд у нее остался по-прежнему спокойным и задумчивым.

— Бедный папа! — вдруг сказала она в первом женском прозрении. — Ты бы все-таки бросил пить! Или хотя бы немножечко поменьше… Сразу отказаться трудно.

Виктор озадаченно уставился на нее. Откуда у него, недоделанного кретина и алкаша, и Оксаны, этой железной леди, появилось неземное волшебное создание, сотканное из воздуха, запаха листьев и утреннего лучика солнца? Какая-то необъяснимая загадка природы! Или, скорее, ошибка! Это, пожалуй, точнее.

— Хочешь поговорить с ней? — спросил Виктор.

— С Таней? — без всякого удивления спросила дочь и тут же сама себя поправила: — С тетей Таней?

Таня-большая тихонько засмеялась.

— Смотри-ка, Танюша, ты для нее уже тетя! — изумленно протянул Виктор. — И она совершенно права! Только для меня ты навсегда останешься такой, какой была много лет назад…

— Дочка, значит? — вдруг спросил Петр, о котором они почти забыли, и нехорошо завозился на стуле. — Танюша? Старшенькая?

— Ну да! — кивнул Виктор, не понимая, к чему он клонит. — Я же тебе говорил.

Внезапно Петр вскочил и бросился к Тане. Он схватил ее левой рукой за шею, ловко и умело прижав сразу оба плеча, а правой занес над ней нож, которым хозяин подвала недавно открывал бутылку.

Облачко испуганно метнулось к Виктору. Он медленно встал и напряженно выпрямился.

— Эй, ты, кубик Рубика, кончай балаган! — осторожно, еще не успев испугаться, сказал Виктор, собираясь с мыслями. — Обрыдло, понимаешь? Меня прямо на месте чуть родимчик не хватил!