Елена Катишонок - Против часовой стрелки

Так и выпалила, не сводя взгляда с Ирины, быстро выяснив, на чье имя записана квартира. Знала: не прогонит.

Да и та знала.

Сидела за столом, плотно сцепив руки — даже косточки побелели — но видела перед собой не Надино тревожное лицо с беспокойными глазами и брусничным румянцем, а Андрюшу в военной форме, уже на перроне: «Я только на тебя надеюсь, сестра». — «Андря! Бог даст, после войны…» Но брат, глядя на пыльные носки сапог, заговорил быстро и нетерпеливо: «Ты ведь знаешь, какая она… Я тебе детей моих поручаю: назад я не вернусь». Ира испуганно прижала руки ко рту. Засвистел поезд. Андрюша ничего не дал ей сказать, продолжал торопливо: «Я не вернусь, сестра. Калека я ей не нужен; а целый останусь… Все равно не вернусь!» Неожиданно, как всё, что он делал, взял ее руку и нежно поцеловал: «Помоги детям, сестра». Потом крепко обнял и, подгоняемый лихим свистком поезда, бросился к вагону.

Больше она Андрю не видела, только во сне, но сны были такие, что лучше бы их не было совсем; недаром ведь за упокой молилась.

Нет, Надежда не могла знать, о чем муж просил Ирину; знали только двое, и одного из них уже не было.

— Как только угол найду!.. — стрекотала благодарная золовка и растроганно обнимала Иру.

Теперь в откромсанной части квартиры, то есть в тех же двух комнатах, стали жить всемером. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», — запело радио в Андрюшиной комнате, и трудно было не вспомнить детскую сказку «Теремок». Быль смело превзошла сказку, в которой, во-первых, жилплощадь не делилась, а во-вторых, заселялась по одному прописанному жильцу в единицу времени.

Самой наивной, как ни трудно в это поверить, оказалась мать. «Чего ж она „угол“ не ищет? — гневно вопрошала она. — Так и будет жить на всем готовом?!» Матрену можно было понять: ей приходилось спать на кухне.

Надежда внедрилась основательно, и говорить «на всем готовом» было не совсем справедливо. Она расторопно убирала, азартно хваталась мыть полы; откуда-то привезла на телеге дров. Эта инициативность быстро показала оборотную сторону, когда Надя яростно швыряла половую тряпку, если хромой свекор недостаточно тщательно, на ее взгляд, вытер ноги, или вызывающе хлопала дверьми, обнаружив у раковины брызги. Матрена несколько раз предупреждающе сдвигала брови, но невестка будто и не замечала сигнала. Во время очередного ее «выбрыка» мамынька с незабытой патрицианской властностью прогремела: «Не нравится — вон с моей квартиры! Отправляйся к батьке своему на хутор!» Надежда только рассмеялась, закинув голову: «Хозяйка нашлась! Да я тут прописана на законном основании!» Матрена остолбенела. Лицо, конечно, сохранила, то есть удалилась величественно в дочкину комнату, но сразу же отправилась к Тоне, чтобы вместе с ней и зятем найти управу на пригретую змею.

В юности Тоня и Надя дружили. Сохранилась фотокарточка группы жизнерадостных девах в форме женского батальона, и среди них два знакомых лица. Щегольская форма туго обтягивает молодые фигуры; сапоги нельзя назвать иначе как сапожками, такие они ладные и изящные. У всех старательно уложенный перманент, на котором чудом и заколками удерживаются кокетливые пилотки. Одним словом, полная боевая готовность.

На Тоню и была возложена задача урезонить нахалку, а также разузнать, сколько она «собирается жить в моем доме», как упрямо формулировала Матрена, хотя зять безнадежно качал головой: «Прописка, мамаша…»

В процессе переговоров подруги молодости сидели обнявшись на Андрюшином диване. Надя время от времени подносила к глазам платок, а Тоня поглаживала ее по плечу. Мамынька, проходя, покосилась на плотную фигуру невестки: «Ишь… ромовая баба». Наконец та прервала умиротворяющий Тонин шепот, поднялась во весь рост и сказала с досадой: «Жду, а как же! Так ведь на всех квартир не хватает, понимать надо!..», словно Тоня была виновата в нехватке квартир. Распрощались, однако, сердечно, и мамынька успокоилась: ждет. Что ж, и мы потерпим; да и не захочет долго в проходной комнате жить.

Здесь необходимо пояснение.

В прежней квартире двери всех комнат выходили в просторную прихожую. Теперь, в расколотом виде, квартира напоминала больного после лоботомии, исполненной плотничьим топором. Означенный топор бойко прорубил две новых двери, а прежние были замурованы, навсегда закрывая доступ к остальным комнатам, прихожей и… уборной, куда можно было теперь попасть, только выйдя на лестничную площадку и открыв дверь в соседнюю квартиру, которая образовалась в результате деления прежней.