Александр Чудаков - Ложится мгла на старые ступени [Дополненное издание]

31 декабря. <���…> Какой был год плохой. Умерли Каверин, Храбровицкий, Роскина, Натан (Твердохлебов, Гуральник, Над. Онуфриевна, Полина Овчарова). Сахаров.

16.8.90.

Босоногое детство. Главное — именно в этой босоногости в прямом смысле. Путь домой, когда не торопишься (когда из дому — на озера, играть в футбол — бежишь) — целая гамма приятнейших острейших ощущений: после каменистой или жестко-кочковатой дороги — вдруг — ближе к обочине — удлиненный островок черной горячей пыли. Сойдешь с дороги — мягкая короткая прохладная травка. Дома — тоже прохладные, но по-другому — свежевымытые и выскобленные ножом желтые деревянные полы с теплыми — снова — оконцами на них от солнечных лучей.

16.9.90

Зачем я делаю эти записи? Вот и другие делают — «Мгновенья», «Затеси», «Камешки на ладони», а потом вся страна смеется над этими мгновеньями.

Когда-нибудь все поймут, что надо оставить всё и спасать главное: воздух, воду, землю. Но будет или уже поздно, или сопряжено с таким напряжением для нынешней цивилизации, которого она не вынесет.

Размеры преступления советской власти перед филологией как-то забываются, но всякий раз поражают в каждом конкретном случае. Некрасоведение уныло и бледно, и едва ли не лучшая статья после Эйхенбаума и Тынянова — Шимкевича 1929 г. — их ученика, тоже формалиста. А, видимо, был рядовой ученик. Но сколько поставил чисто литературных проблем. И сколько бы было этого, если б не прикрыли издания вроде «Поэтики». Все наше л/ведение (история литературы) было бы иным.

31 декабря . Впечатление исчерпанности; закончился какой-то период нашей истории. Демократия, как можно было предполагать, но не хотелось верить, оказалась слаба, гребем все правее и правее [35] Тогда «правое» и «левое» еще употреблялось в значениях, противоположных сегодняшнему: «правее» означало — в сторону советского . ; уж не сам ли Горбачев во главе этого поправения?..

Мой год прошел в разъездах — 5 месяцев только в Америке! В 91-м не поеду никуда, хоть и зовут.

Хотя и сдал свою книгу, год был средней плодотворности.

12 апреля . С помпой празднуют день космонавтики — 30 лет полета Гагарина — Терешкова и другие выступают с ностальгическими речами о 60-х годах.

Все время думаю о своей прозе. Колебания: рассказы — роман? Видимо, все же роман: не хватит сил на рассказы, самую трудную форму в литературе — на композиционную завершенность этой формы. Роман — гораздо более простой жанр. Романов много, «Дама с собачкой» одна.

4 октября. Современные российские интеллигенты успокаивают друг друга:

— Все писали что-то лицемеря, поддакивая власти, то, что сейчас не хотели бы перепечатать.

Не все! Я могу перепечатать сейчас — и когда угодно потом — каждую свою строку, и мне не стыдно ни за одну!

3 ноября. Пришла сверка моей многострадальной книги «Слово — вещь — мир» [36] Слово — вещь — мир. От Пушкина до Толстого. Очерки поэтики русских писателей. М., 1992. . Л. завтра отбывает в Лозанну, <���…> много обговаривали ее доклад о фантастике.

4 января . <���…> 31-го были с Л. у мамы с Наташкой. <���…> 2-го на дне рождения у Л. были: Алеша Берелович, Лазик Флейшман, Марк Харитонов, Костя Поливанов, Женя Тоддес, Юра Манн. <���…> Марк поднял тост «за культурную ячейку — дом Саши и Мариэтты, которая все годы…» и проч. Было удивительно мило, хотя несколько тихо.

13 августа, Истра. С 18 июля — ни дня умственных занятий, тяжелые дачные работы, одиночество, спокойствие. <���…> На даче проделал такое количество работ, что, глядя теперь, удивляюсь: это я? один?

28 сентября . Вчера слушал речь Ельцина в ООН. Есть пара фраз из текста Л. Она: «Если осталась пара фраз — уже много!» [37] С осени 1994 года (до 2000-го) М. Чудакова была членом Президентского совета; одно из заседаний (они шли всегда под председательством Президента) было посвящено подготовке выступления в ООН; Б. Н. записывал предложения членов Совета, показавшиеся ему интересными.

21 октября. Вчера приехал в Badenweiler на II международный чеховский конгресс. <���…>

…Забытое ощущенье ухоженного немецкого городка!..

Со своего балкона в отеле «Sommer» Чехов видел термы в ложно-римском стиле.