Александр Чудаков: Ложится мгла на старые ступени [Дополненное издание]

В 1987 году А. Ч. перепечатал свои стихи и переплел, озаглавив «Веселый волк» и надписав на обороте титула: «Сборник отпечатан в количестве 4-х нумерованных экземпляров: № 1 — М. О. Чудаковой, № 2 — М. А. Чудаковой, № 3 — автора, № 4 — ничей». Тексты стихов здесь и далее — по этому сборнику.

В 19 лет, на втором семестре 3-го курса, А. Ч. заболел язвой двенадцатиперстной кишки в очень острой форме (его отправили в больницу на перевозке сразу после диагноза, поставленного рентгенологом). Зимой боли не прекращались, он вынужден был взять академический отпуск. В течение нескольких лет упорно лечился, не желая стать хроником, поставив целью вернуть себе форму (он был отличным спортсменом — в первой десятке университета по плаванию), и так же упорно занимался наукой. Удалось вылечиться; но непрерывное нервное напряжение, связанное с отстаиванием своих научных текстов в не деформированном всеми способами цензурного воздействия (от института до издательства) виде, нередко вызывало обострения.

« Александр Чудаков . Ложится мгла на старые ступени. Роман-идиллия. — «Знамя», 2000, № 10, 11.

Северный Казахстан, 40-е. Мощная фигура деда героя/мемуариста. «Рассказывая о собственном становлении, о глубинной связи своего — отнюдь не тривиального — мироощущения с семейным строем и обычаями, Чудаков в то же время стремится доказать: не он один такой», — пишет Андрей Немзер («Внук своего деда. Александр Чудаков написал книгу о том, как сохранилась Россия» — «Время новостей», 2000, № 175, 27 ноября). У «Нового мира» была возможность напечатать эту книгу, не напечатали — и это, возможно, наша ошибка» (Библиографические листки. Периодика. — «Новый мир», 2001, № 3, с. 237. Курсив А. Василевского).

Последняя тетрадь дневника, который А. П. вел всю жизнь, была начата 14 марта 2004 г. и закончена 31 августа 2005 г. В сентябре он начал новую толстую тетрадь. 22 сентября 2005 на презентации книги В. Аксенова «Зеница ока» в ресторане «Петрович», когда М. Ч., выступив, вернулась к их столику, он заносил в тетрадь только что ею сказанное, сделав, как обычно, комплимент по поводу ее выступления (с В. Аксеновым они в свое время познакомились вместе и писали о нем в их первой совместной статье в «Новом мире», в 1963 году). Эта запись была последней; через несколько часов начатая тетрадь пропала вместе с сумкой и всем ее содержимым — перед тем, как М. Ч. повезла мужа на «скорой помощи» в больницу.

Предпоследняя тетрадь осталась на рабочем столе А. П. на даче. Мы публикуем ее почти целиком, купируя несколько фрагментов — высказывания одних знакомых о других, имена тех, кто не хотел бы, возможно, предавать тиснению свои неблагоприятные оценки людей. Суждения самого А. П., как правило, сохранены полностью (за исключением некоторых сугубо домашних инвектив по адресу дочери или внучки).

Чаще всего упоминаемые в тексте имена близких — Маня, или Маша (их дочь М. А. Чудакова), Женечка (внучка — Е. Я. Астафьева), Янис (ее отец Я. У. Астафьев), Наташа (сестра А. П. — Н. П. Самойлова), «Л.» — М. О. Чудакова.

В тексте А. П. нередко пользуется угловыми скобками. Чтобы сохранить их, все конъектуры вводятся в квадратных скобках. Курсивом передается подчеркнутое автором волнистой (обычно — даты записей) или прямой чертой. Сноски автора даются под номерами со звездочкой. Сноски без звездочки принадлежат публикатору.

А. П. пришел в редкое для него раздражение от этой статьи; особенно он был поражен и возмущен необъяснимым заявлением автора, что тот первым начинает изучать то-то и то-то у Чехова; А. П. говорил, что просто не знает, как реагировать — «Не могу же я написать ему, что это исследуется еще в первых моих студенческих статьях!» М. Ч. посоветовала вместо этого поставить эпиграфом к письму слова из «Записок покойника», что он и сделал. Работа над статьями «Чеховианы», большинство которых в той или иной степени раздражали его своим уровнем (поскольку не все члены редколлегии готовы были держать научную планку) и тяжелая переписка с авторами бессмысленно съедала в последние годы время А. П., отнимая его от огромных, оставшихся невыполненными замыслами; об этом не раз шли семейные разговоры, кончавшиеся его словами: «Или я должен выйти из редколлегии и снять свое имя, или следить за уровнем!..»

Цитируемый Вами Манолакев тоже ссылается на одну фразу из меня (примеч. 5), видимо, не ведая, что о нерезультативности чеховских финалов существует знаменитая статья А. Г. Горнфельда (я к ней в нужном месте, разумеется, отсылаю («впервые сказал Горнфельд» — ПЧ, с. 226). Незнание, гласит научная истина, не есть оправдание. Отмечу попутно, что статья эта — типичный пример нелепого использования современной терминологии («дискурс слуха» —! с. 120) и пародийных умозаключений (тоже обеченных в современные одежды): «референтная функциональность его имени-маски (Хоботов — от «хобота» — сует свой нос повсюду)» (там же).