Александр Пелевин - Калинова яма

Снова связной Юрьев. Взглянув на приближающийся поезд, он сложил газету и встал со скамейки.

Гельмут не сомневался, что это очередной сон. Отвернувшись от окна, он вновь посмотрел на стол: стакан с чаем стоял целый и невредимый. В этот момент что-то дернулось в его голове, изображение слегка поплыло, а поезд остановился и замер на месте.

Когда Гельмут сошел на платформу, Юрьев уже стоял возле выхода из вагона. Он улыбался.

— Что все это значит? — спросил Гельмут, даже не поздоровавшись.

— Давайте хотя бы присядем, — предложил Юрьев.

Они сели на скамейку. В жарком воздухе пахло рельсами, в голове опять гудело. Гельмут заметил вдруг, что он сидит в пиджаке, хотя из поезда он вышел только в рубашке и брюках.

— Попали вы в передрягу, — протянул Юрьев.

— Есть такое, — буркнул Гельмут. — И что все это значит?

— Понятия не имею. Сами что об этом думаете?

— Я не знаю, что думать. Я в некотором замешательстве. — Гельмут зажмурился, а затем вновь открыл глаза в надежде, будто что-то изменится. Все выглядело так же, как раньше.

Все выглядело реальным — станция, жара, голос Юрьева, капли пота на лбу. Гельмут поймал себя на том, что когда он размышляет о природе своего сна, у него начинает кружиться голова, а все окружающие предметы расплываются, и по телу проходит едва заметная судорога. Может быть, лучше вообще не думать, что это сон?

— Может быть, я умер? — предположил вдруг Гельмут.

— Глупости, — ответил Юрьев, небрежно закусив папиросу и копаясь в карманах в поисках спичек. — С другой стороны, если смерть называют вечным сном, то, наверное, сон это маленькая смерть. Что делать-то собираетесь?

— Я не знаю.

— Мой вам совет: расслабьтесь и попробуйте получать удовольствие. Вы здесь надолго. Верить здесь нельзя никому. Только мне — потому что я ваш друг, а друзья должны помогать друг другу.

Юрьев немного подумал и затем добавил:

— Впрочем, мне верить тоже не стоит. В конце концов, это сейчас вы думаете, что все это сон.

— А это не сон? — Гельмуту захотелось прямо сейчас задушить Юрьева голыми руками, чтобы проверить.

— Все зависит от вас. — Юрьев наконец-то нашел спички и закурил. — Вы здесь одновременно хозяин и раб. Просто уже через минуту вы забудете, что это сон.

— Бред какой-то.

— Да, бред, — согласился Юрьев. — Что ж поделать.

— Как я могу забыть, что это сон, если здесь все время происходит всякая чертовщина?

— Очень просто. Хотите папиросу?

— Да, спасибо.

Гельмут вытащил папиросу из протянутой пачки, чиркнул спичкой, закурил, откинулся на спинку скамейки.

Два стройных милиционера все так же лениво расхаживали возле входа и синхронно зевали. Из соседнего вагона вышел перекурить мужчина в бежевом плаще. И как ему не жарко?

— И все-таки давайте о деле, — сказал Гельмут, докурив. — Передатчик и шифр у вас с собой?

— Разумеется. Пойдемте, я покажу вам все. Это недалеко, успеем до отправления.

— Я не вернусь в поезд. О причинах расскажу позже. Мне надо будет, чтобы вы отправили сообщение в Центр.

Юрьев удивленно посмотрел на него.

— Что ж, как скажете. Тогда пойдемте.

Они прошли через здание вокзала, которое внутри казалось выше, чем снаружи. Под сводчатым потолком в потоке света, выбивающегося из круглого фасадного окна, летал воробей. За кассой дремала сонная старуха, и муха билась о стекло, и Гельмуту опять показалось, будто он где-то это видел. В зале ожидания было почти пусто, только на скамейке возле стены прикорнул седобородый старик в грязной рубахе. У его ног лежала собака.

Городок оказался не таким захолустным, как представлялось. По крайней мере, здесь были не только деревянные дома. На площади напротив вокзала высилось трехэтажное здание из желтого камня — видимо, администрация. Справа стояла обшарпанная двухэтажка из красного кирпича, с грубыми квадратными колоннами и разбитым окном возле входа.

— Это гостиница, нам туда, — сказал Юрьев. — Выглядит не ахти, да и городок сам, как видите, не лучшим образом сохранился.

Действительно, камни на брусчатой площади поросли мхом, выгоревшая желтая трава пробивалась через расщелины, легкий ветерок волочил по земле обрывки газет. Было слышно, как где-то скрипит несмазанная калитка. На крыльцо здания администрации села ворона, деловито повертела головой по сторонам, взмахнула крыльями, трижды каркнула и взлетела.

Они прошли в вестибюль гостиницы — если это можно было так назвать. Здесь было прохладно и темно, противно жужжали мухи. Заведующий за стойкой хмуро кивнул Юрьеву и недоверчиво поглядел на Гельмута.