Лю Чжэньюнь - Одно слово стоит тысячи

— Я об этом как-то совсем не думал. — Тут же он спросил: — Дядюшка, ко мне есть какие-то требования?

Лао Цуй мог похвастать умением поесть, но не умением выпить. Приняв триста пятьдесят граммов водки, он стал кумачовым и уже выказывал признаки опьянения. В такие моменты его тянуло на задушевные беседы, в этом он был схож с продавцом доуфу Лао Яном из деревни Янцзячжуан. Повалившись на стол, он обхватил руку Ян Моси:

— Только ради тебя, будь кто другой, я бы такого не предложил.

По всему было видно, что это просто пьяные бредни. Никаких дружеских отношений они прежде не водили, чтобы делать такие заявления. Еще недавно Лао Цуй материл его на чем свет стоит, а теперь уже хватал за руки. Но как бы там ни было, Ян Моси не спешил его отталкивать:

— Дядюшка, если вы все устроите как надо, за мной не заржавеет, отблагодарю как полагается.

Лао Цуй рассердился и хлопнул по столу:

— Это еще что, обидеть меня решил? Будто я что-то у тебя выпрашиваю!

— Дядюшка, вы меня не так поняли. Я ведь простой огородник, какие у меня могут быть подношения? Я говорю об уважении.

Тогда Лао Цуй, подобравшись, занял свою прежнюю позу и, размахивая руками, начал говорить:

— Что до требований, то все не совсем просто, тут, можно сказать, сплошные требования. Все их я уже вместо тебя уладил, но осталось одно, где я бессилен.

— Какое? — спросил Ян Моси.

— Если эта свадьба не состоится, то и шут с ней, но состояться она может лишь при условии, что не ты будешь брать ее в жены, а она возьмет тебя в мужья. Речь о твоем переезде в ее дом.

Ян Моси не знал, что и сказать, ведь обычно мужчина брал в жены женщину, а тут все ставилось с ног на голову. Но едва Ян Моси хотел что-то сказать, как Лао Цуй уставился на него и продолжил:

— Это еще не все, если тебе интересно, имеется еще одно условие.

— Какое?

— Поскольку переезжать будешь ты, тебе придется сменить фамилию Ян на У.

Ян Моси удивился пуще прежнего. Обычно супруги остаются при своих прежних фамилиях, а тут он должен будет взять себе другую. Эти два условия несколько смутили Ян Моси и заставили призадуматься. Заметив такое дело, Лао Цуй снова вспылил. Он стал объяснять, что, в отличие от профессионального свата Лао Суня, который занимается сводничеством ради угощения и подношений, для него все-таки важнее получить удовольствие от самого процесса. Ведь, работая перекупщиком скота, он по большей части общается только с ослами, поэтому жаждет живого человеческого общения. Однако не всегда удается получить от этого удовольствие. Например, в прошлый раз, когда он устраивал свадьбу для детей Лао Ли (хозяина лавок «Источник изобилия» и «Спасение мира») и Лао Циня из деревни Циньцзячжуан, он не только не смог насладиться общением, но еще и настрадался, попав между молотом и наковальней. Но зато в случае с Ян Моси Лао Цуй чувствовал себя на высоте, и даже позлиться ему было в удовольствие. Другими словами, он скорее бы разочаровался, если б Ян Моси сразу согласился, ведь сомнения Ян Моси предоставляли Лао Цую дополнительный шанс поговорить. Итак, Лао Цуй смачно сплюнул на пол и заявил:

— Я-то думал, ты мыслишь современно, поэтому и стал хлопотать именно за тебя. Кто же знал, что я еще не докончу, а ты уже сдуешься! Да ты в зеркало себя видел, чтобы еще тут раздумывать? Твоя семья продает доуфу, а ты — простой огородник, сам гол как сокол, так еще и ни кола ни двора. У Сянсян найдет и другого, а вот ты, коли упустишь такой шанс, боюсь, на всю жизнь останешься бобылем. Знаю, ты работаешь в уездной управе, но ты же не начальник уезда, а простой огородник. И меня бесит не то, что ты тут еще раздумываешь, а то, что ты не сознаешь, кто ты такой. Если тебя не устраивают такие условия, я тебе не помощник. Раз думаешь, что у тебя какая-то знатная фамилия, так носи ее дальше. В общем-то, ты тут и не виноват, это я виноват, что обознался в тебе. Я тебе помочь хотел, а ты меня за вредителя держишь. Только я никак в толк не возьму, какая мне польза от такого вредительства? Да и чем еще тебе навредить можно? В общем, не веришь мне, время покажет, кто прав!

Лао Цуй так увлекся, что все переиначил. Войдя в раж, он уже и впрямь разозлился, поднялся со своего места и, преисполненный негодования, собрался уходить. Ян Моси тотчас бросил свои сомнения и стал его останавливать. Лао Цуй, упираясь, позвал Лао Вэя:

— Лао Вэй, поди-ка, рассуди нас.

Лао Вэй был охотником до всяких скандалов, поэтому, едва почуяв, что за этим столом назревает что-то любопытное, он, не бросая своих дел, весь обратился в слух. Как только Лао Цуй к нему обратился, он тотчас встрял в разговор: