Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Что случилось? Оказывается, случилось. Пока он, Серега, вожжами наматывал сопли на кулаки, другие тоже жили напряженно и интересно…

Жека ушел из семьи. Поселился на окраине города, снял комнату в комуналке с тараканами и соседями в исподнем белье. Серега давно не бывал в таких откровенных халупах. Навороченный ноутбук смотрелся в этой обшарпанной комнатушке, как летающая тарелка в колее раскисшей грунтовки.

Жека писал роман. На этот раз настоящий, уверял он. Пошло, наконец! Накатило! Сколько лет ждал, уже надеяться перестал и вот – пошло. Не убеждал, не доказывал, не горячился, просто сказал. Уверенно и спокойно. Он, вообще, стал вдруг каким-то очень спокойным, старый друг Жека. Уверенным. Если бы к хлюпику Жеке можно было применить это слово, Серега бы сказал, что в нем появилась сила.

Жека – и сила? Невероятно. Впрочем, кто его знает, может, и появилась. Может, и правда, роман…

– А зачем из семьи уходить? – поинтересовался Серега.

– Так надо!

– Неужели и пиар свой забросишь?

– Так надо…

«Так надо!» Очень логичная мотивация, если вдуматься…

Серега даже слегка протрезвел от неожиданной метаморфозы старого друга.

Неужели человек может измениться так сразу? Мистика с фантастикой, решил Серега. Что, действительно все вокруг дружно сошли с ума и теперь неустанно доказывают это друг другу?

Пришлось срочно распечатать коньяк. Когда все вокруг сходят с ума, то и коньяк пьется, как пастеризованное молоко…

Серега все рассказал Жуткому брату. Ни с кем не хотелось обсуждать Светланку, но с Жекой можно. Тот слушал его сочувственно и периодически разводил руками.

Хорошо поговорили, душевно, хотя сам разговор он потом так и не смог припомнить…

Сквозь заплеванный, зассанный котами подъезд с разбитыми лампочками Серега вышел во двор, в суровую темноту спального пригорода. Хорошо хоть лето, не так грязно, иначе – прощай модельные итальянские туфли!

Неподалеку светился разноцветными бутылками ночной киоск. Серега решил выпить пива. Понимал, что не надо бы, уже больше чем хватит, уже по макушку залился. Но захотелось.

У киоска толклись двое трудных подростков, сопляки еще, шпана приблатненая, сразу стрельнули у него сигарету. Он дал. Попросили десять рублей. Он не дал. Возмутились. Серега цыкнул на них, обозвал бакланами. Драться не хотелось, но, может, оно и неплохо, разрядиться немножко. Опытным глазом он сразу выделил лидера, которого валить первым, как учили…

Нет, не получилось, глянули снизу вверх, поняли что-то, отстали…

Потом Серега стоял за столиком у киоска, хлебал теплое пиво и думал о том, что ему очень плохо. По-настоящему, как редко бывало…

Одиночество и тоска по женщине. Ад на земле…

Серега опять не помнил, как оказался дома. Два дня потом он просто отлеживался, без спиртного, тихо и медленно умирал. Валялся на кровати и бездумно читал Дюма. Давно не перечитывал. На второй день встал и сварил себе куриный бульон.

На третий день он проснулся в полпятого утра без будильника, больше часа отмокал в ванне, потом начал собираться на работу. Выбритый, выглаженный, с тщательно завязанным галстуком. Как обычно. Разве что глаза немного в красноту. Последствия гриппа. Может быть, птичьего гриппа. Инфекция, передающаяся от гордой птицы, недоперепил…

– И что ты решил? – спросил его Саша Федотов.

Серега пожал плечами.

– Поживем – увидим, – неопределенно ответил он.

Он действительно пока ничего не решил. Просто привык.

– Дров не наломаешь, приятель? – спросил Саша.

– Не наломаю, – ответил Серега.

Саша Федотов внимательно смотрел на него. Словно ждал еще чего-то, хотел сказать, но никак не решался, Серега это сразу почувствовал. Опять не похоже на его обычную напористость…

Интересно, чего он ждал?

Нет, так и не сказал…

Значит, не интересно!

– Ну что? Еще минут десять – и домой? – спросил Серега, уже не в первый раз.

Жека только злобно сопел в ответ.

Они два раза прошли ярко освещенную улицу из конца в конец, вышагивая по широкому тротуару вдоль узкой автомобильной дороги. Джентльмены на променаде, не иначе… Фланируют по улицам, скрывая за манерами приступы спермотоксикоза…

Три раза они посидели в открытых кофешках, два раза выпили «грек кофэ» (не дай бог сказать – кофе по-турецки, не любят греки своих давних завоевателей!) и один раз – пива.

Улица была абсолютно курортной с виду, сразу за рядом пряничных домиков начинался песчаный пляж, влажно дышало море, и бледная луна высвечивала на воде вечную дорожку. Но вот любвеобильных курортниц с русскоязычным прононсом явно не наблюдалось. За столиками кофешек еще теплилась какая-то жизнь. Неторопливые, степенные компании, в основном – мужские, что-то пили и гыркали на своем языке, за деревней светились окнами корпуса гостиниц.