Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Телевизор вызывал только раздражение. Такое было настроение. Рефлексия, как сказала бы его б. супруга. Двухметровый телохранитель с чугунными плечами 56-го размера сидит и рефлексирует в кулачок…

Ну и ладно! Так мир устроен. От начала и до конца – пустота. Вакуум. В сущности, даже любовь – всего лишь попытка не быть одному в этой жизни, где все одиноки, – когда-то, на втором пузыре, вывели они с Жекой такую формулу…

Умом понимаешь. Но все равно всякий раз вляпываешься, словно впервые. Теперь вот Светланка…

И Таня, которую вдруг стало жалко, как обиженного в раздражении котенка…

Совсем он запутался, закружился между бабами, одиночество получается – не протолкнуться, как в очереди перед прилавком.

Если б хоть Светланка была в Москве… Хотя бы увиделись… Но та укатила в Швейцарию кататься на горных лыжах в какой-то студенческой компании золотой молодежи. Куда мы попали и где наша шляпа…

Саша Федотов позвонил ему под вечер. Дома загораешь? Отлично, кстати! Как раз хочу с тобой встретиться. Разговор к тебе есть, Серега… Нет, не телефонный… Нет, тянуть не стоит. Напомни свой адрес, я подъеду к дому, заедем куда-нибудь, посидим.

Почему бы не посидеть? Разговор есть разговор, его надо разговаривать, согласился он. Серега даже заинтересовался такой таинственностью…

Саша Федотов вел свой джип «Мерседес» так же уверенно, как он все делал в жизни. Быстро, резко и четко, как автомат, всех обгонял, но никого не подставлял и не подрезал. Он вообще хорошо водил, до кремлевских профессионалов не дотягивал, но на среднего гонщика вполне тянул. Серега обычно ездил потише. Москва все-таки, столица техногенных придурков и автомобильного беспредела.

Из-за периода отпусков привычные пробки практически рассосались. Они быстро приехали почти в центр города, в ресторан «Якорь» на набережной Москвы-реки. Небольшой ресторанчик, с улицы почти незаметный, без яркой вывески. Но уютный. Безукоризненная накрахмаленность, ненавязчивая музыка, приглушенные тона дорогого темного дерева. Цены, должно быть, соответствующие, вскользь подумал Серега. Впрочем, он давно перестал обращать внимание на цены. Первое время это нравилось, потом привык. Действительно перестал обращать внимание.

Серега никогда раньше не был в этом ресторане.

Сашу Федотова здесь явно знали. Метрдотель поздоровался с ним, как со своим. Они сели за столик у затонированного окна, откуда были видны гранитные парапеты набережной, за которыми плескалась мутная коричневая вода реки. Прямо под окном проезжали машины, неслышные за полной звукоизоляцией. Кондиционированный воздух был свеж и прохладен.

Саша Федотов спросил у официанта бутылку сухого вина и пару фруктовых салатиков. Пока ждали заказ, они молча курили. У Сереги было впечатление, что Саша Федотов просто мнется, не зная, как приступить. Это настораживало, нерешительность – не в его характере…

– Ну, будем, Серега, – сказал Саша Федотов, разливая красное вино по низким пузатым бокалам.

Чокнулись, глотнули. Серега ждал. Ждать спокойно и терпеливо – в любом случае его козырь.

– Ты понимаешь, о чем я хотел с тобой поговорить…Только пойми меня правильно, – начал Саша издалека. – Это, конечно, дело личное… Но не совсем. Слышал я, что у тебя со Светкой чего-то там завязывается?

Конечно! Светланка! А какого еще разговора он ждал?

– Да как тебе сказать, Саш… – так же осторожно отозвался Серега.

– Как есть! Ты же понимаешь, я не из прихоти интересуюсь.

– Ну, не знаю… Не могу сказать, чтобы откровенно завязывалось… И не могу сказать, чтобы совсем нет…

Да уж, более безличного ответа трудно придумать. Впрочем, не в бане, такое откровенное мыло не проканает, говорить все равно придется серьезно, понимал он.

– Понимаю. И все-таки? – спросил Саша с обычным для него нажимом.

– Тебя Шварцман просил поговорить? – спросил Серега. – Давай уж, не тяни! Разговаривай.

– Нет. Не Шварцман, – ответил Саша Федотов. – Как раз он не должен ничего знать. Я на тебя надеюсь. Понимаешь?

Серега не понял. Вполне естественно, если бы Хозяин через шефа охраны еще раз предупредил телохранителя, чтоб не зарывался, облизываясь на девичье тело. А через шефа, через посредника на этот раз – чтоб по-серьезному, с явной угрозой. Для этого и существуют шестерки, для грязной работы – это как раз в характере Шварцмана, самому не мараться, рассудил Серега еще в машине. Но разговор явно уходил в другую сторону…