Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

– Да ничего не будет, Иван Иванович, – ответил Серега. – Обещаю вам, что ничего не будет. Вы меня тоже знаете.

– Я много чего знаю. Ну, смотри… – буркнул он.

Шварцман строго глянул на него. Он был еще почти трезв, поэтому ничего больше не добавил. Надулся как обычно от важности. Трезвый Хозяин считал свои слова за великую ценность и помногу их никогда не расходовал.

– В конце концов, дело молодое, могу понять, – проворчал он через некоторое время, ни к кому конкретно не обращаясь.

Серега понял, сразу понял, что он хотел этим сказать. Но промолчал, как всегда делая вид, что его дело – маленькое и вообще телячье. Когда старшие изрекают умные вещи – младшие внимают со всем почтением…

– В конце концов, парень ты честный, а это главное, – сказал Шварцман в другой раз. – Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно, в наше-то время…

Серега мог себе представить, насмотрелся на его партнеров и компаньонов. Но он опять промолчал.

– А что эти мальчики с папиными баксами в карманах? – тоже вслух рассудил Иван Иванович. – Что они умеют, кроме как гонять на спортивных тачках по кабакам? А так хоть ты за ней присмотришь на этих дискотеках гребанных, чтоб ни одна мразь не цеплялась. Если что, сразу доложишь, понял меня? Я хоть и не родной, но отец, душа болит. Понял?

Понял. Как не понять? Слушаюсь, Ваше Величество! Позвольте впердолить Ее Высочеству со всем нижайшим почтением?!

– Только не влюбляйся сильно. За это накажу по всей строгости, – вдруг добавил Шварцман, и Серега вздрогнул от неожиданности.

Он что, змей финансовый, мысли читает? Тогда – ай-яй-яй, посыплемся, как песок с бархана…

Хорошее тогда было настроение, вспоминал он потом. Снова возникло ощущение легкости, головокружительного скольжения по жизни, а некий привкус запретности только бодрил. Все-таки любовь – это в первую очередь настроение, а не традиционная игра в папу-маму.

Он с удовольствием вспоминал широко распахнутые глаза Светланки. Много думал о ней. Если это не любовь, то очень на нее похоже…

От настроения Серега даже начал мечтать. Вот все у них будет хорошо дальше, все замечательно, и Светланка, допустим, топнув своей изящной ножкой, уломает папку отдать ее замуж… Шварцман и сам, между прочим, не из графьев, только и титулов – Еврей Евреевич Финансовый, из всех заслуг – одна грабительская приватизация. Побузит, может, но перестанет. Мы, между прочим, за него кровь проливали, грудью стояли перед бандитскими пулями…

Серега с удовольствием представлял себе, как здорово будет жить вместе со Светланкой. Видеть ее каждый день… И вообще! При мыслях об этом «вообще» член в штанах начинал шевелиться. Хотя дело даже не в члене. Просто все так здорово складывалось, один к одному. Удачно. Для него – определенно удачно.

Любовь? Да! И что плохого, когда будущая невеста богата?

Любовь с интересом? Тоже – да! Зрелое чувство зрелого человека.

Годы уже! Намотанные мили на кардане, как ни крути. Позволяют, отрешившись от ситуации, анализировать ее сразу со всех позиций, а не только – ноги шире, милая, попу на уровень плеч…

Не мальчик, в конце концов. Насмотрелся. Любовь любовью, а если он женится, Шварцман наверняка возьмет его в свой бизнес. Не оставит же он зятя телохранителем. Это тоже важно.

Почему бы ему, например, не стать директором завода? Серега Кузнецов – директор завода. Звучит?

– Сереж, скажи честно, ты меня бросаешь? – вдруг спросила Таня.

Спросила неожиданно, сразу испортив все настроение. Можно сказать, подрубила на взлете одним ударом…

Только что все было хорошо, они кувыркались на ее широкой, как взлетное поле, сексодроме-тахте. Танька кричала так, что соседи, наверное, тоже пережили немало эротических моментов, тряхнули стариной в раздражении, против воли слыша происходящее за стенами.

Как бы милицию не вызвали, озаботился Серега, еще подумают, что ее убивают. Танька, смеясь, успокаивала его, что звукоизоляция в доме хорошая, дом новый, добротный. А убивать – он ее действительно убивает, еще немного – и умереть можно от наслаждения! Нельзя же так сразу на бедную девушку, от множественных оргазмов, говорят, возникает обширный инфаркт…

– Что тогда будете делать с телом, молодой человек? – ехидничала она.

– Все то же. Продолжу, как будто ничего не случилось.

– Да ты маньяк, братец!

– А ты как думала?

– Извращенец!

– И этим могу похвастаться…

Словом, дорвались оба, они давно не виделись. Серега даже сам не подозревал, какой могучий сексуальный потенциал накопили в нем страдания по Светланке. Навалился на Десантницу со всем усердием, как подросток на первую женщину. Возобновил давно забытые личные рекорды по количеству раз и разнообразию поз.