Виктор Свен - Моль

Но чтобы закончить разговор обо всем этом, помогающем трезвыми глазами увидеть строителей «нового мира», приведу выдержку из статьи «Каменное дело», украсившей «Литературную газету» за 12 мая 1966 года:

…Петр Степанович Боровский… вышел на пенсию… Вечерами любил сидеть у телевизора и пить чай с вишневым вареньем. Иногда к нему в квартиру приходили гости, такие же, как он, солидные люди. И всё это выглядело вполне добродушно до тех пор, пока один из гостей Петра Степановича не был задержан в Свердловском аэропорту. Гостя звали Абдул Закиев. Гость возвращался из Свердловска на Кавказ. В его старом чемодане под скомканными грязными рубашками был обнаружен голубой застиранный платочек. В такие платочки аккуратные бабушки заворачивают денежку. Но здесь денег не было. В голубом платочке были завернуты драгоценные рубины. Всего 409 камней. А 409 драгоценных камней — количество вполне подходящее, когда речь идет о короне состоятельного монарха, но совсем непонятно, каким образом все эти сокровища могли оказаться в старом чемодане Абдулы Закиева. Тут есть над чем поломать голову…

— Голову ломать не стала «Литературная газета». Ее сотрудник побеседовал с прокурором Свердловской области Николаем Ивановичем Клиновым, который «Каменное дело» знает:

…во всех деталях и тонкостях, тем более, что в Свердловске уже были такие каменные дела: три года назад, и два года назад… но последнее — самое крупное…

— Свердловский прокурор рассказывает, сотрудник «Литературной газеты» записывает. Сотрудник чувствует, что к нему в руки плывет не обычный, банальный, уголовный материал, что «Каменное дело» — явление социальное, этакое наглядное пособие для изучения «нового мира». Откровенно говорить об этом нельзя, и сотрудник жеманничает:

«…Можно начать прямо с детектива, так интересней…» Обещание остается без выполнения. Детектива «поинтересней» — нет. Есть казенная информация о том, что в Свердловске существует государственный завод по обработке, шлифовке, гранению драгоценных камней. Завод — специальный. Такие «специальные» заводы имеют и специальные, особо преданные, партийные кадры, особую охрану и классически поставленный учет. Ни один грамм драгоценных камней не может пропасть. А что происходит?

Петру Степановичу Боровскому выносили фондированное, трижды фодированное дефицитное сырье, каждый грамм которого на строжайшем учете… Боровскому продавали драгоценные камни…

У Боровского появились мастера-оптовики. Оптовики гранили камни для Боровского и на службе и дома. Из всех оптовиков отличался гражданин Игнатушко… На заводе он считался малоинициативным работником. Зато дома Игнатушко смонтировал гранильный станок, раздобыл два алмазных диска, так что мог работать на высоком уровне. При аресте Игнатушко обнаружили ограненые сапфиры и рубины, причем авторитетная экспертиза установила: «Все камни вполне соответствуют ГОСТам, государственным стандартам, и огранены ничуть не хуже, чем на самом первоклассном государственном предприятии».

— Не буду вас больше утомлять, — сказал Собеседник. — Но всё то, о чем я говорил, подкрепляя свои слова справками-документами из советских источников, вы учтите. И без скромности — отдавайте должное строителям коммунизма.

Автор усмехнулся. Нет, Автор ставит перед собою совершенно особую цель и эту цель не намерен погрести в ворохе партийно-уголовной хроники. Взгляд Автора направлен на судьбы людей, и потому…

Эти рассуждения Автора Собеседник прервал репликой:

— Ваше дело. Смотрите сами. Но не забывайте, что для понимания идеологических, социальных и прочих явлений подброшенный мною материалец имеет определенное значение.

— Хорошо, — согласился Автор. — Как справочный материал — принимаю, включу его в книгу, надеясь, что… что ответственность за сухость этих справок падет на Собеседника.

Но «справочный материал» шестидесятых годов, для Автора, всего лишь дополнительные страницы, своеобразная дань Собеседнику, признание, что и он вносил свою лепту в создание «Моли».

Для Автора главное — прошлое, в границах которого довелось жить и ему самому, Автору. То, что за пределами этих границ, более близко и понятно Собеседнику, этому дотошному исследователю, говорящему о себе, что он «тенденциозен».

Автор не уклонялся от встреч с Собеседником. Наоборот он любил этого резонера, ехидного и несколько озлобленного, но бесспорно пристального наблюдателя за всем тем, что творится в «новом мире» сегодня.