Юй Хуа - Братья

Сун Ган упал на колени перед возвышением и затрясся в рыданиях. Ли стоял рядом и выл, качаясь, как дерево на ветру. Они плакали и в два голоса звали мать. В этот самый момент Бритый Ли по-настоящему ощутил, что остался сиротой на белом свете, что у него был теперь один только Сун Ган, а у Сун Гана — только он сам.

Потом Сун Ган взвалил на себя тело Ли Лань, а Ли пошел за ним следом. Так они втроем вернулись домой. Пока они шли по улицам, Сун Ган вовсю заливался слезами и его брат тоже не уставал смахивать слезы. Они больше не кричали, а плакали молча. Когда братья проходили мимо стадиона с лампами, Сун Ган снова заревел во весь голос и, плача, сказал брату:

— Вчера, когда мы здесь проходили, мама еще со мной разговаривала…

Сун Ган так плакал, что не мог идти дальше. Ли сквозь слезы стал умолять его дать ему понести Ли Лань. Сун Ган покачал головой со словами:

— Ты младший брат. Я должен заботиться о тебе.

Двое подростков, рыдая, проходили с мертвым телом по улицам нашей Лючжэни, и тело все время соскальзывало со спины Сун Гана, а Бритый Ли поправлял его сзади. Сун Ган то и дело останавливался, выгибал спину, как лук, и просил Ли подтолкнуть тело наверх. Потом он уже шел просто согнувшись и водрузив Ли Лань на спину, а Ли семенил сбоку, поддерживая тело руками. Братья обходились с телом Ли Лань заботливо и осторожно, словно бы она не умерла, а только уснула, и они боялись сделать ей больно. Многие видели эту сцену и переживали в душе. Тетка Су со своей дочкой тоже увидела это и, всплакнув, сказала дочери:

— Ли Лань была хороший человек. Так жалко. Осталось двое сыновей, а ее уже нет.

Через два дня двое подростков показались на улице с тачкой Кузнеца. В тачке лежал гроб, который выбрала себе Ли Лань. Сама она уже была в гробу, где вместе с ней покоилась семейная фотография, три пары древних палочек и земля, окропленная кровью Сун Фаньпина. Сун Ган тянул тачку спереди, а Ли толкал ее сзади. Они боялись, что гроб может соскользнуть, поэтому пригибались как можно ниже, чтобы дно тачки оставалось параллельным земле. Тело Сун Гана было похоже на вытянутый смычок, и тело Бритого Ли тоже. Оба они уже не плакали, а молча шагали. Тачка, подскакивая на мощеной дороге, скрипела.

Семь лет назад другая тачка с гробом так же проезжала по улицам, тогда в гробу лежал Сун Фаньпин, а тянул тачку старик помещик, пока Ли Лань с детьми толкали ее. Плач поднимался и опадал у них в груди, как волны, но они не смели заплакать в голос. Двое детей превратились теперь в двух подростков, Ли Лань упокоилась в гробу, и ничто не мешало им с рыданиями проводить ее в последний путь, вот только слез у них уже не было.

Они вышли из южных ворот и побрели по немощеной дороге. Семь лет назад в этом самом месте Ли Лань сказала им: «Плачьте» — и они вчетвером разрыдались так, что вспугнули своим горем воробьев на деревьях. Теперь была такая же тачка, такой же дощатый гроб и поля были такими же безбрежными, а небо — таким же далеким, вот только из четырех человек осталось двое, и эти двое не плакали навзрыд. Согнувшись пополам, они тащили и толкали с двух сторон тачку, нагибаясь ниже самого гроба, так что издалека казалось, будто у тачки взялись незнамо откуда еще один перед и один зад.

Мальчики отвезли мать в деревню, где родился и вырос Сун Фаньпин. Тот прождал ее семь лет в своей могиле за деревней, и теперь наконец его жена пришла. Старый помещик стоял у могилы сына, опираясь на палку. На вид он казался еле живым, и если б не эта палка, то давно повалился бы на землю. Он был так беден, что не мог позволить себе даже посоха. Эту палку остругал для него Сун Ган. Бедные родственники, как и семь лет назад, были одеты в тряпье и так же стояли, опершись на железные лопаты.

Когда гроб Ли Лань опустили в могилу, старый помещик залился слезами. Он закачался и потерял равновесие, Сун Ган поддержал его и усадил на землю. Прислонившись к дереву, старик стал смотреть, как засыпают землей могилу, и твердил сквозь слезы:

— У сына моего была счастливая доля. Такую хорошую женщину взял в жены! У сына моего была счастливая доля, такую женщину взял в жены! У сына моего была счастливая…

Когда могильный холм Ли Лань сравнялся с холмом Сун Фаньпина, старик, рыдая, стал говорить, какой славной была его невестка, как она каждый год приходила на могилу в день поминовения, а на Новый год — в гости с поздравлениями, как она навещала его по нескольку раз за год… Пока он плакал и твердил свое, Сун Ган попросил Бритого Ли помочь деду подняться, а потом отнести его домой на закорках. Ли понес на себе старого помещика, а нищие родственники с лопатами потянулись за ним следом. Сун Ган увидел, как они дошли до деревни, вокруг стало тихо, и тогда он опустился на колени у могилы Ли Лань со словами поруки: