Юй Хуа - Братья

— Какой из Бритого Ли мне противник.

Мужики с фабрики подумали про себя, что Писака повредился в уме. Отозвав в сторонку врача, они решили узнать у него, уж не лишился ли начальник от побоев рассудка. Врач замахал руками и сказал, что все не настолько серьезно. Просто Писака немножко бредит.

— Проспится — будет как новенький, — добавил он.

Слухи о том, что следующей жертвой Бритого Ли должен был стать Стихоплет, вскоре дошли до самого Чжао. Стихоплет ругался очень редко, но тут не выдержал, побелев от гнева, хмыкнул и матюгнулся:

— Мудила несчастный.

Стихоплет рассказывал всем и каждому, как он двенадцать лет назад измывался над Бритым Ли и как малолетний Ли, распустив сопли, падал на улице от его подсечек. Чжао твердил, что Бритый Ли — настоящее дерьмо, уже в четырнадцать лет взялся подсматривать в сортире за бабами. А когда Стихоплет поймал его, он затаил в сердце недоброе, только и думал, как бы отомстить. Вспоминая о прошлом, Стихоплет заливался румянцем, а голос его звучал все звонче. Но тут всегда находился кто-нибудь, кто вспоминал, что Бритый Ли обещал отделать Стихоплета, чтоб вышло на свет его настоящее лицо. Чжао мгновенно бледнел и дрожащим от злости голосом говорил:

— Сперва я его отделаю. Увидите, как я сперва выколочу из него всю дурь, станет у меня интеллигентом: матюги все забудет, станет вежливый, обходительный, культурный…

Кто-то в толпе заржал и спросил:

— Да если так бить станешь, глазом не успеешь моргнуть — превратится он в Стихоплета Ли, разве нет?

Услышав это, Чжао сначала остолбенел, а потом забурчал:

— Ну и пусть его, пусть становится.

На улице Стихоплет бахвалился, но дома он чувствовал себя слабым. На душе у него было неспокойно. Чжао думал, что если б пришлось ему драться с Писакой не на жизнь, а на смерть, то он бы, наверно, одерживал верх совсем недолго, да и то вряд ли. А ведь Бритый Ли отколошматил Писаку так, что тот был не в силах дать сдачи, бредил и вообще принял своего обидчика за Ли Куя — об этом судачили все лючжэньцы. Стихоплету мнилось, что и сам он падет так же бесславно, если даже не хуже. Бритый Ли казался ему безалаберным юнцом, который избивает всех почем зря. Он двадцать восемь раз впечатал свой кулачище в физиономию незадачливого Писаки, который от этого начал бредить, чего с ним раньше никогда не бывало. Спрашивается: если этот Ли вмажет Стихоплету те же двадцать восемь раз, не останется ли он после этого на всю жизнь дурачком? Поэтому Стихоплет старался поменьше ходить на улицу, а уж если от этого никак нельзя было отвертеться, то озирался по сторонам, как разведчик на задании, и прислушивался к каждому шороху. Как только он получал сведения о противнике, тут же нырял в ближайший переулок.

После избиения Писака пролежал в больнице два дня и еще месяц — дома. Бритого Ли вызвал к себе в контору Тао Цин и пропесочил как следует, а больше ему за это ничего не было. Народ в лицо спрашивал Бритого Ли: зачем он избил интеллигента Лю и превратил его в простого трудягу Лю Чэнгуна? Ли клялся и божился, что он здесь ни при чем.

— Это не я, это Ли Куй, — с улыбкой добавлял он.

Когда Писака оказался в больнице, Сун Гану на душе стало тревожно. Хотя Писака и рассердил его, Сун Ган считал, что Ли был неправ. Он собирался навестить Писаку, но боялся, как бы не расстроить этим брата, и поэтому все время откладывал свой визит. Тем временем дело пошло к выздоровлению и Писака вот-вот должен был снова объявиться на боевом посту. Сун Ган понял, что больше откладывать нельзя, и решил сказать брату.

— Надо бы пойти проведать Писаку Лю, — промямлил он.

Ли, махнув рукой, ответил:

— Хочешь идти — иди, я не пойду.

Сун Ган продолжал гнуть свое. Он сказал, что если побил кого-то, то хорошо бы наведаться к нему не с пустыми руками. Бритый Ли никак не мог понять, что хочет от него брат.

— Че ты там бурчишь?

Сун Гану пришлось сознаться, что он собирается купить немного яблок и пойти проведать Писаку. Услышав про яблоки, Ли сглотнул и сказал, что он ни разу в жизни не ел яблок.

— Какого черта ему такая честь?

Сун Ган замолчал и понурил голову. Ли понял, что ему неловко, и, похлопав брата по плечу, произнес:

— Ладно, купи несколько яблок, сходи его проведать. — Сун Ган растроганно улыбнулся, а Ли, покачав головой, произнес: — Плевать на яблоки, я вот чего боюсь: с таким трудом я из него всю интеллигентность вышибал, как бы, откушав яблок, он опять не взялся за старое.