Бернар Клавель - Сердца живых

— И не думаю. Я спросил, что нам делать, а он ответил: «Сами выпутывайтесь как знаете, капитан у начальника гарнизона». — Верпийа сделал паузу. — Во всяком случае, они накрылись.

Сержант произнес последние слова громким неестественным голосом и вдруг нервно рассмеялся.

— Эх, а сколько трепались! Мы, мол, еще покажем фрицам! Армия перемирия еще задаст им жару! Наш старый Петен оставит в дураках этого выскочку Гитлера!

Его гнев передался остальным, и все принялись кричать. Время от времени солдаты выходили из помещения и смотрели, что делается на дорогах. Возле казармы Друо все было спокойно.

— Я вот думаю об этом простофиле лейтенанте и его почетном бое, — усмехнулся сержант. — Если они собираются драться, это надо делать не в казарме. Им следовало занять удобную позицию А теперь они уже накрылись, как и все другие. И дождутся, что их сцапают, как других. А если они все же вздумают сопротивляться, то попадут в такой переплет! Достаточно будет фрицам установить артиллерийскую батарею здесь, на холме, и казарму разнесут, как на учении.

От ярости голос сержанта пресекся. Смотревший на него Каранто отвел Жюльена в сторонку и сказал:

— Просто больно на него глядеть. Если б можно было прихватить его с собой…

— Никуда он не уйдет. Верпийа славный малый, но будет подчиняться приказу. Кроме того, он командир поста и не бросит своих людей.

Каранто ничего не ответил.

Вечером снова пришла Сильвия. Оказывается, она нарочно ходила к казарме, чтобы увидеть, что там происходит. Но ничего особенного не заметила.

— Они благоразумно ожидают прихода немцев и даже не думают о сопротивлении, — сказала она. — Так считают все в городе. — Девушка вдруг заплакала и торопливо проговорила: — Уезжай. Уезжай, мой любимый. Не хочу, чтобы ты оказался в плену. Теперь я сама прошу тебя уехать.

Жюльен дошел с ней до поворота дороги; там он прислонился спиной к каменной ограде и провожал взглядом Сильвию до тех пор, пока она не исчезла в ночи.

Два дня спустя начальник поста наблюдения получил приказ подготовить оружие и сдать его по первому требованию отрядам так называемой подвижной республиканской охраны. Распоряжение это было получено вечером, когда солдаты уже собирались ложиться спать. Верпийа прочел его вслух, все принялись обсуждать приказ, а Каранто незаметно выскользнул из комнаты. Уходя, он выразительно посмотрел на Жюльена, и тот понял, что наступило время принимать решение. Солдаты еще поспорили, потом ушли к себе наверх. Ритер дежурил до полуночи, и Жюльен обрадовался этому. Он подсел к приятелю, немного подождал, а затем проговорил:

— Хочу попросить тебя еще об одной услуге.

— Давай, давай. Ведь я тебе друг.

Жюльен рассказал парижанину о своих планах.

— Я все же думал, что ты разумнее, — только и сказал тот.

— Но понимаешь…

Ритер поднял руку.

— Стоп! — воскликнул он. — Не трать попусту слов. Сохрани свой запал, а мне скажи просто, чего ты хочешь.

— Прежде всего, когда мы возьмем свои винтовки и смоемся, ты притворишься, будто ничего не заметил.

Ритер расхохотался:

— Вот оно как, значит, вы прихватите и мушкеты? Должно быть, вы заказали для них патроны в Сент-Этьенской мануфактуре?

Жюльен только пожал плечами.

— Ты прав, не трудись что-либо объяснять, мне все это ни к чему, — продолжал Ритер. — Можете унести отсюда хоть все оружие: я скажу, что выходил на площадку, а когда вернулся, то даже не обратил внимания, что в пирамиде не хватает двух винтовок.

Ритер напустил на себя дурашливый вид, и Жюльен ясно представил себе, как ловко парижанин сыграет наутро роль человека, которого обвели вокруг пальца.

— А где ваши пожитки? — спросил Ритер.

— Мы еще вчера незаметно для остальных вынесли ранцы и спрятали их в саду под кустами самшита.

— Берешь с собой штатскую одежду?

— Нет, мы ведь не удираем, а хотим сражаться, — сказал Жюльен. — Мы должны встретиться с другими парнями.

— Понятно.

Ритер умолк. Лицо его выражало иронию и вместе с тем сочувствие. Жюльен отвернулся. Вокруг было тихо. Они прислушались. Донесся звук шагов. Это возвращался Каранто.

— Он быстро управился, — пробормотал Жюльен.

Каранто тяжело дышал. По лицу его струился пот.

— Можешь говорить, — сказал Жюльен.

— Они будут ждать нас там, где начинается дорога в Фурш. У нас есть полчаса на сборы.

Присев к столу, Жюльен написал записку Сильвии. Он не выбирал слов. Она ведь поймет, что он уезжает внезапно. Он только объяснил, что дольше ждать нельзя. Закончив, он почувствовал нетерпение. Обвел глазами комнату для дежурств, кровати, обеденный стол, столик с телефоном, за которым сидел Ритер, окутанный клубами дыма, поднимавшимися из трубки. Жюльен заклеил конверт и встал.