Маттиас Наврат - Предприниматели

Я подожду еще немного, говорит Тимо. Я выхожу из комнаты. Значит, до завтра, произносит он мне вслед. Или до послезавтра. Но я не отвечаю. И не машу ему на прощание рукой. Я прохожу мимо кухни и ее вздохов, выхожу на двор, иду полем, мимо пруда. Длинноносый не имеет никакого понятия, каково жить на свете. Как можно быть таким безработным вообще!

Утро понедельника. Возьми меня сегодня с собой, я тебе пригожусь. Но отец качает головой и гладит меня по щеке. Он уезжает один, а я машу ему вслед нашими списками. Может, около Виденер-Эк он передумает и вернется за мной. Я усаживаюсь в саду под грушей за сараем и представляю, как отцу предстоит сегодня разговаривать свои деловые разговоры. Налог с оборота, скажет отец, свести расходы и доходы. Затраты на производство, дополнительные налоги, предоплата. Я представляю, как он говорит все это человеку с большими возможностями. И я выдвигаю всесокрушающие убедительные доводы, и теперь я заслужила дополнительную порцию кофе с ликером.

Отец возвращается, когда горные вершины уже становятся розовыми и бирюзовыми. У «мерседеса» такой вид, будто он трое суток мчался по автобану среди сдвоенных грузовых фур. Отец держится за виски и еле-еле проходит через двор. Не улыбается в нашу сторону. Матери адресован один поцелуй, но никакого ценного подарка. Отец без ужина поднимается к себе наверх.

У папы болит голова, объясняет мать за ужином. Едим молча. Берти потирает свой обрубок. Сегодня ночью ему снова будут мерещиться птицы и мучить фантомные боли.

Наутро я, дождавшись, когда Берти выйдет из кухни, требую у отца устроить самый великий «Специальный день».

А что такое самый великий «Специальный день», по-твоему, спрашивает отец.

Космическая электростанция, отвечаю я, наш новый великий маршрут.

Нет, отец качает головой, нельзя, слишком опасно.

Но это же лучшая возможность!

Там все залито водой, отвечает отец, вода в озере светится зеленым светом, до того она ядовита. И вообще, все в аварийном состоянии, того гляди рухнет.

Но там, на космической электростанции, настаиваю я, там нас ждет великая «звонкая монета». Предприятие должно уметь рисковать. Отец закрывает глаза, потом смотрит через окно в долину.

Может быть, нам с Берти поехать самим, предлагаю я.

Отец думает над моим предложением весь день, потом наконец выдает официальное заявление: величайшая прибыль всех времен! Последнее усилие перед исходом в Новую Зеландию!

И он смотрит при этом на Берти.

Космическая электростанция, кричит Берти в экстазе, прижимая руку к груди.

И мы выезжаем на подвиги, хотя в долине уже вечереет. И Берти разрешается впервые сидеть впереди. Я успела между тем собрать мой приготовительный рюкзак, все по списку, что необходимо для пересечения Зоны. Сбегала к длинноносому Тимо и договорилась, что мы с ним выдвигаемся через три дня.

Как я буду скучать, как мне будет не хватать Виденер-Эк, наших долин и ручьев. Как здорово теперь ехать мимо Мюнстерталь, Штауфена, замка доктора Фауста, по автобану, где нас обгоняют с грохотом фуры. Над Вогезами на горизонте уже небо горит розовым, переливается в лиловое, потом в оранжевое и гаснет за вершинами. И вырастают перед нами два вулкана космической электростанции. В зеркало заднего вида я вижу в темноте, как с самого автобана за нами следуют два огня. Кто бы это мог быть? Мы между тем уже въезжаем в ворота.

Паркуемся перед ангаром 3. Отец ведет нас в здание. У нас еще никогда не было такого «Специального дня», говорит Берти. Отец останавливает его и заходит в ангар с молибденовым трескучим ящиком в руках, потом оглядывается, выдыхает и кивает нам.

Теперь не поскользнуться бы на влажном полу, здесь везде капает, везде сырость. Мы пересекаем множество коридоров и проходов. Отец зажигает голубоватый светильник, и мы можем все осмотреть. Под огромным куполом, под сводом которого отдается каждое слово, луна светит в дырку в крыше купола, вода мерцает и отбрасывает блики на стены. Перед нами озеро. Посередине — бетонный куб.

Берти плавает, как рыбка, даром что однорукий. В воде он становится юрким, как червячок.

Инструктаж по погружению, заявляет Берти, стоя на берегу озера.

Максимальная физическая производительность, говорит отец и показывает, как задерживать дыхание. Берти включает водоустойчивый налобный фонарь и намеренно светит нам в глаза, чтобы никто не увидел, как ему страшно погружаться в незнакомое озеро брошенной электростанции.