Маттиас Наврат - Предприниматели

Двор выглядит совсем по-другому этим утром, после того, как уехал «мерседес». Мать на огороде за сенным сараем поливает картошку и морковь, зимой мы будем уплетать их за обе щеки, какой бы старой и сморщенной ни была у них кожура. Белый свет заливает долину, еще ничем не пахнет. Тихо, только ручей журчит.

Сегодня самый великий день в году. Длинноносый Тимо забирает меня у калитки, на спине у него — его приготовительный рюкзак. Мы пешком по тропинке поднимаемся на холмы к Виденер-Эк, проходим мимо шахты «Темная впадина», мимо горняцкого поселка, где окончили свои дни глубоко в горе шахтеры. У этой горы, рассказываю я Тимо, раньше было много глаз, и они горели зеленым и синим огнем. Глаза эти глядели внутрь горы, и горняки, что здесь работали в своих спецкуртках и с налобными фонариками, были важными людьми. Но нет больше в горе никаких глаз, оттого-то теперь стало важным наше предприятие.

После полудня мы приходим в Бад-Крозинген, где ярко светит солнце. Отсюда, говорит длинноносый Тимо, рукой подать до Зоны. Никогда я здесь раньше не бывала, теперь вот с Тимо в первый раз здесь. Жители оставили Бад-Крозингер много лет назад. Здесь остались одни вещи. Горы пустых бутылок и сушилки для белья поросли белыми цветами. Вот дерево. Вот дом. Табличка: «Курортный центр». Через стекло видны ванны. Стекло изнутри покрыто мхом. В глубоком бассейне стоит трехколесный велосипед. А это сауна, объясняет Тимо. Мы садимся на одну из замшелых скамеек.

На центральной площади перед нами появляется человек. Я наступил на улитку, говорит он, она, должно быть, ползла домой. Человек карабкается вниз с кучи всякого брошенного имущества, подходит к нам, совсем близко, облизывает губы. Вкусно, произносит он.

Он проходит дальше и делает нам знак следовать за ним. Длинноносый Тимо со своим детектором Холла заявляет, что это один из Мутантов из Зоны. Мне приходится тащить Тимо за собой. Перед церковью человек останавливается, оборачивается к нам и улыбается.

Мы разведываем Зону, сообщаю я.

Человек тихо, но долго смеется, и смех его как будто прилетел из-за угла или вырвался у него из живота или из-за спины. Я раньше был бегуном, говорит незнакомец, мне пришлось оставить там позади моего сына, он лежит под кроватью, отдыхает, есть он больше не захотел.

Человек приплясывает вокруг меня, целует мне руку, трогает мою куртку, снова встает на ступеньки церкви. Останьтесь хоть ненадолго. У него слезы наворачиваются на глаза.

Всего хорошего, отвечает Тимо и тащит меня прочь через площадь, так что я спотыкаюсь.

Вы еще не видели мой дом, кричит нам человек с лестницы.

Настоящий Мутант из Зоны, ворчит Тимо, толкая меня за угол. Он прислоняется к стене и складывает пальцы пистолетом, заглядывает за угол. Мужчина на паперти все еще говорит сам с собой о чем-то непонятном. Для таких случаев и нужен облучатель Раймонда, шепчет Тимо.

Уже в сумерках мы через Виденер-Эк возвращаемся в нашу долину и спускаемся с горы. Мы сидим в комнате Тимо, под нами слышится шарканье и шварканье стульев по кафельному полу в кухне, свист флейты. Я ложусь на спину и притягиваю к себе длинноносого Тимо, но он снова садится. Мы должны еще получше узнать друг друга, говорит он.

Куда уж лучше, мы же вместе совершили пробную вылазку.

Только если пара вместе уходит далеко, переселяется, тогда они готовы, отвечает он.

Я не могу никуда уйти.

Ты должна.

Я не могу оставить брата одного, говорю я. И отец с матерью у меня есть, но этого я лучше произносить вслух не буду. Тимо поднимает майку и показывает мне произведения искусства у него на спине. Я не могу, отвечаю я и целую его в плечо, хотя он собирался поцеловать меня в губы. Потом я выхожу из комнаты и спускаюсь по лестнице.

Иду темным полем и вдыхаю его запах. Одинокая каракатица простирает свое щупальце из пруда в небо.

На другое утро после моего отгула Берти является к завтраку в белой рубашке и при галстуке. Последний раз он так наряжался на похороны дедушки. Из кармана достает тетрадку и кладет на стол рядом с тарелкой.

Это что?

Ах, это, отвечает Берти, да так, ничего. И он убирает тетрадь обратно в карман. Обрубок руки довольно нелепо болтается в пустом рукаве.

Днем в «Раю», пока мы с отцом выгружаем товар, Берти вдруг пристает с вопросами к промасленному хозяину. Каков оборот в секторе стиральных машин? Цены на процессоры и платы нынче падают или растут? Остались ли у хозяина еще внутренности от русской ракеты «Союз 19»? Ответы записывает в тетрадь.