Юля Пилипенко - Голубь с зеленым горошком

Что касается плавания… Буквально перед знакомством с Хеленой Вольфганг ударился в романтизм. Не в эпоху, а в принципе. Он бредил идеей о морском путешествии и даже написал сценарий фильма о нем. Вряд ли он тогда подозревал, что станет главным действующим лицом чужого кино.

Я чувствую, как теплые пальцы Дженнаро вырисовывают воображаемый маршрут, лавируя между веснушками на моем плече.

— Мадемуазель…

— Я слышала… Садимся…

— Удалось поспать?

— Нет, не совсем…

Я оставляю в покое иллюминатор и оборачиваюсь к своему другу.

— Что вы на меня так смотрите?

«Откуда ты знаешь Вельтракки?» — Вопрос своевременно застыл между слегка пропускающей воздух щербинкой в зубах.

— Синьор Инганнаморте… Я могу вас о чем-то спросить?

— Попробуйте.

— Мне вот интересно… а на каком боку обычно засыпаете вы?

Когда эта милая ахинея пришла мне в голову, я даже плюс-минус не предполагала, как скоро выясню правду на практике.

Украдена из замка-музея Шарлоттенбург в Берлине 3 сентября 1989 года. Вор выдал себя за инвалида и вывез полотно, спрятав его под пледом.

Текущий статус: судьба картины остается неизвестной.

Во время перелета Лиссабон — Мадейра сон все-таки взял надо мной вверх. Пробуждение произошло довольно спонтанно: мне показалось, что кто-то без особых церемоний подвесил меня головой вниз. Этим «кем-то» оказался уже знакомый мне бешеный ветер и пилот, который отчаянно пытался посадить едва поддающуюся управлению тяжеловесную птицу. Фактически касаясь крылом поверхности океана, самолет дрожал, подвывал и подыгрывал своему сопернику, не всегда попадая в правильный ритм.

— Это первая попытка сесть? — сонно спросила я.

— Третья, но сядем. Самый экстремальный момент вы проспали.

— Да? — Досадный факт меня разочаровал.

— Да. Ваш металлический чемоданчик свалился с полки и чуть не убил одного из наших соседей.

— Надо же… Этот несчастный мог бы получить премию Дарвина за самую нелепую смерть.

— Мог бы, — улыбнулся Дженнаро.

— Вы бы на меня злились?

— За что?

— Ну, если бы мой чемодан немножко навредил пассажиру по нелепой случайности?

— Ну что вы, мадемуазель… Конечно, это доставило бы нам впоследствии определенные хлопоты, но я бы даже не стал вас будить.

— Почему?

— Потому что мне нравится смотреть, как вы спите.

— Только не говорите, что я по-детски пускаю слюну во сне и вас это забавляет…

— По-моему, с этим у вас проблем нет.

Дженнаро почему-то окинул взглядом приобретенные в Париже джинсы.

— Вы почему на джинсы посмотрели?

— Потому что вы полтора часа проспали, положив мне голову на колени.

— Нет… Не может быть.

— Почему не может?

— Потому что я так делала во сне лишь однажды. Очень-очень давно. Но… — Я вовремя осеклась.

— Но?..

— Но я доверяла тому человеку больше, чем себе.

— Возможно, вы доверяете и мне тоже. На бессознательном уровне.

— Разве что на бессознательном. — Учитывая игру английских слов, реплика прозвучала как-то двусмысленно. — В любом случае, прошу прощения за доставленное неудобство во время полета. Пошловато, наверное, смотрелось.

— Как раз напротив. Это было настолько трогательно, что все, включая меня, боялись вас разбудить. Пришлось вас осторожно поднять и пристегнуть перед посадкой.

— Спасибо…

— И, мадемуазель… Когда вы спите, вас хочется защитить.

— От злого пакостного мира? — рассмеялась я.

— От него. От вас. И от меня.

Его слова настолько соответствовали моей интуиции, что добавить было нечего.

Самым большим преимуществом скромного, но уютно обустроенного мадейрского терминала являлись панорамные окна с видом на океан. Его можно было рассмотреть и днем, и ночью: прибывшие впервые гости острова зачарованно щелкали смартфонами и профессиональными фотокамерами в надежде запечатлеть пик одурманивающего организм счастья. Обогнав слегка заспанных пассажиров, мы вышли на пропитанный зноем воздух, где нас поджидал шофер в машине с надписью «Choupana Hills Resort&Spa»:

— Почему «Choupana Hills»? — удивилась я. — Вам надоело жить в «Reid’s»?

— Я живу и там, и там. Просто сегодня мне хочется тишины. И выспаться.