Милорад Павич: Семь смертных грехов

Ты тоже старался не потерять направления во время чтения. Из этой метели скорее в другую! Ты бросил книгу, открыл дверь и вышел под снег на улицу перед своим домом. Ты наконец был свободен.

Что случилось потом? Что ты сделал? Ты сделал то, что было нужно. Ты добровольно вернулся назад и без труда вошел в спальню. Там сидела Мария с книгой в руках и в белом платье, настоящей героинею романа…

* * *

Ты настолько вжился в «Метель» Пушкина, что, естественно, не заметил, что твоя Мария из зеркала, в отличие от Марии пушкинской, совсем даже и не русская. Она скрывается в твоей квартире и в этой книге под чужим именем, потому что ее разыскивает полиция, а ее внешность соответствует описанию разыскиваемой преступницы. Она красит губы черным блеском, который так хорошо сочетается с ее туфлями. А эти туфли — нечто совершенно особое: у белой — черный каблук, а у черной — белый. Углубившись в чтение, ты не замечаешь, что твоя Мария носит в ушах пару золотых сережек с тремя сияющими бриллиантами в каждой. И любит вонзать свою серебряную шпильку для волос глубоко в уши неосмотрительным любовникам, падающим к ее ногам.

В это время Мария (не пушкинская, а твоя, из зеркала с дыркой) прижимается к твоей груди, гладит твое ухо и шепчет:

— Ну а сейчас, как и обещала, я открою вам, кто вы такой. Вы тот, у кого чеснок в ухе, голова в сумке, а разум за морем, вы тот, кто спрятал свою золотую монету в буханке хлеба и пустил хлеб вниз по реке. Это благовещение, а вы тот архангел, который принес мне благую весть из другого, вашего мира. Прочитайте это слово вслух, и вы оплодотворите меня через ухо… А теперь открою вам нечто и об авторе, написавшем этот рассказ. Раньше, возможно, он мог предугадать все на семь шагов вперед, но сегодня — едва ли на пять. Поэтому вы его не слушайте. Он говорит ерунду, а меня готов винить и за истину Божью. Честно говоря, он меня знает, но и я знаю его, еще с нашей встречи в ресторане «Вопросительный знак». Писатель думает, что он вне игры, что, когда он за своим письменным столом прячется за свое перо, ему не угрожает никакая опасность. Но это не так. Когда окажется, что предложение, которое вы читаете, оборвалось на полуслове, знайте, что писателя больше нет, что он получил по заслугам, что кто-то и ему спутал карты и что пришел его судный день…

И тут на лице Марии заиграла улыбка. Та единственная, которая у нее была. И тогда я, автор этих строк, написал, что душа самого последнего тупицы мудрее, чем…

ποικιολοδον αδανοτ Αφροδιτα

παι διοζ δολοπλοκε λισσομαι σε

μη μασαισι μηδ ονιαισι δαμνα

ποτνια θυμον…

Радужно-престольная Афродита,

Зевса дочь бессмертная, кознодейка!

Сердца не круши мне тоской-кручиной!

Сжалься, богиня!

(Гимн Афродите. Пер. Вяч. Иванова)

Христофор Жефарович (1690–1753) — сербско-болгарский иконописец и гравер.

Пара — мелкая сербская монета, одна сотая динара.

Криминальная драма в жанре нуар с участием Орсона Уэллса и Джозефа Коттона (1949). Режиссер — Кэрол Рид