Милорад Павич: Семь смертных грехов

Рассказывая все это, девушка с русскими волосами сидела, откинувшись в кресле, под лампой, и внимательно смотрела на то, что было у нее в руках.

— Что это ты делаешь? — перебил я ее.

— Сами видите, не слепой. Вышиваю.

— Что же ты вышиваешь?

— Любовное послание.

— На платочке?

— Да, на платочке.

— Для кого?

— Для вас, конечно, для кого же еще?

Потом, когда работа была закончена, она прикрепила платок так, чтобы в зеркале со своей стороны ты смог прочитать ее послание. Слова были написаны задом наперед, и разобрать первую строчку удалось с трудом:

ябюл юавишыв коталп я

Когда же стало ясно, что читать нужно справа налево, ты прочел ее признание в любви:

Я платок вышиваю любя. Эта вышивка, Влад, для тебя. Сливы сладкой ты мне набери, Буду вечно тебе я верна, А умру — не моя в том вина… Ничего нет труднее любви, Мой платок навсегда сохрани.

— Кто он тебе, этот Влад? — спросил ты ее.

— Как кто? Вы и есть Влад. Я же вам ясно сказала, что пишу любовное письмо вам. Каждого, кому пишут любовное письмо, зовут Владимиром.

— А как зовут тебя? — спросил ты.

— Меня можно было бы звать Марией.

— Ну хорошо, Мария, я хочу у тебя кое-что спросить. Я заметил, что ты каждое утро причесываешься перед этим зеркалом с дыркой. Ведь правда?

— Правда.

— Значит ли это, что ты себя в нем видишь?

— Разумеется вижу, как же иначе?

— А меня в зеркале с дыркой ты не видишь. И не знаешь, как я выгляжу, да?

— Да, правда, вас я не вижу. Вас я могу только слышать через дырку.

— Как же ты пишешь любовное письмо тому, кого ты не можешь видеть?

— А любовные письма как раз и пишут тому, кого нет рядом и кого нельзя увидеть. Что тут странного?

— Все тут странно. Ну, Мария, и что теперь будет? Что мне делать, невидимому, запертому и отделенному от тебя стеклом?

— Это не моя забота. Читайте. Видите, здесь есть книги. Их и читайте. В следующий раз я вам оставлю свет включенным.

Действительно, на полке в зеркале стояли книги, и ты невольно обратил внимание на то, что некоторые из них были видны, а это значило, что ты можешь до них дотянуться рукой. Там стояли один Ильф и Петров, два Пушкина, книга «Двести домашних растений» и мемуары де Голля в четырех томах.

— Я спрашиваю не об этом, — сказал ты.

— Вы спрашиваете, как выбраться из зеркала? Ничего сложного. Если в книге, которую вы читаете, пойдет снег и в это же самое время начнет падать настоящий снег на улице, вне зеркала, вы свободны. А до тех пор придется нам с вами вот так беседовать… Ну а теперь — спать!

* * *

На следующий вечер девушка опять села около лампы и продолжила свой рассказ о владельцах зеркала с дыркой. И ты слушал, хотел ты того или нет. Ведь ты был одним из них.

Самой необычной была история про любовников. Началась она с того, что сравнительно недавно зеркало принадлежало одному старику. У него был сын, который работал в России. Старик неожиданно умер, и зеркало перешло к его сыну. Но вскоре не стало и сына — его убила любовница, причем убила из-за золотой сережки с бриллиантами. Произошло это скорее всего в тот момент, когда он спал.

Она вонзила ему в ухо свою серебряную булавку для волос. Эту женщину так и не удалось поймать, а мужчину нашли в кровати пришпиленным к подушке, словно жука, и обескровленным, а за ухом у него виднелся конец иглы с шариком из зеленого стекла. Потом зеркало, вместе с другими вещами из этой квартиры, было за бесценок продано на барахолке…

Тут девушка остановилась и добавила:

— Вы, наверное, не верите во все эти глупости про дырку в зеркале. Какой вы наивный! Неужели вы не понимаете, что на всем белом свете нет зеркала, которое не видело бы все семь смертных грехов? Не понимаете, что попали сюда только потому, что сами того захотели, ведь вам интересно, что происходит в спальне и чем занимается обладательница васильковых глаз, то есть я. Поэтому вы до сих пор и находитесь в заточении. Неужели вы этого не понимаете? Вы заперты вовсе не в зеркале, вы вместе с зеркалом и его дыркой заперты в этой книге. И можете идти только туда, куда разрешает книга. Итак, расставим все по местам: вы находитесь не в зеркале, а в рассказе. Вы сидите здесь добровольно и, пока не кончите читать, не выйдете из рассказа. И из зеркала в нем. Почему вы так поступаете, понять нетрудно. Каждый человек всегда и везде пытается хоть чуть-чуть понять, кто он такой. Вот и вы сейчас пытаетесь это сделать. Всякое чтение — это попытка узнать, кто ты есть на самом деле. Ну что же, я вам скажу.