Зульфю Ливанели - История моего брата

После нескольких неудачных попыток нашлась, наконец, женщина, которая сказала: «Эту девушку зовут Ольга. Она дочь офицера, но больше я о ней ничего не знаю». Как ты можешь догадаться, на сей раз Мехмед принялся умолять Людмилу обойти офицерские дома. Он предложил ей большие деньги за то, что она поможет найти Ольгу.

Деньги Людмилу, конечно, тут же убедили, потому что, как я уже говорил, в те годы русские очень страдали от бедности. Никто не получал зарплату, еды в магазинах не было, все искали возможности выжить. Еще раз напомню: Людмила благодаря своему знанию английского сумела устроиться у нас на фирме, но кто знает, насколько трудным было положение в ее семье, у ее родственников. Поэтому… В те дни в России за деньги можно было все: стоило упомянуть о деньгах, как реки останавливались.

Я же в тот день провел время за чтением книги, а под вечер вышел погулять. В воздухе стоял потрясающий аромат осени, от этого запаха становилось легко на сердце. Я мог часами любоваться краснеющими листьями. Мне пришло в голову навестить Мехмеда, поужинать с ним, выпить водки, и, направившись к брату, посреди сквера я случайно встретил его и Людмилу. Ну, конечно, первое, что я подумал: «Время не теряет, красивую девушку охмурил!», однако взволнованная походка обоих была очень непохожа на романтическую вечернюю прогулку влюбленных.

Я полюбопытствовал, что же произошло; рассказ Мехмеда усилил мое любопытство. Им нужно кого-то разыскать, они идут в офицерские дома, я могу пойти вместе с ними, а по пути они расскажут мне подробности.

В общем, мы втроем отправились в путь, и по дороге Людмила подмигнула мне и сказала: «Любовь с первого взгляда! Ваш братец просто втрескался. Мы сейчас будем ходить по квартирам и искать какую-то Ольгу».

Я собирался уже поговорить с Мехмедом, но увидев, в каком он состоянии, понял, что лучше мне промолчать.

Мы вошли в бедный, неухоженный район, состоявший из облезлых блочных домов грязно-желтого цвета. Вокруг никого не было. Людмила спросила, что мы теперь будем делать; с ее точки зрения самым правильным было вернуться и поискать девушку бюрократическим методом. Она сказала, что можно попытаться проверить регистрационные записи жителей района, однако Мехмед и слышать ничего не захотел.

Он направился к ближайшему дому, нажал на кнопку первого попавшегося дверного звонка; никакого ответа не последовало, и он нажал второй раз, сильнее. Наконец послышался женский голос, и Людмиле пришлось волей-неволей подойти к двери (домофонов тогда еще, конечно же, не было!) и произнести несколько фраз на русском. Мы, естественно, поняли только одно слово – имя «Ольга». Мехмед взволнованно спросил Людмилу, что ей ответила женщина, и та вздохнула: «В этом районе живет очень много женщин по имени Ольга. Как же вы найдете ее, если даже фамилии не знаете?»

Район был довольно большим, невозможно было представить, что мы обойдем все офицерские квартиры в поисках этой Ольги. Однако Мехмед был настойчив, и по его настоянию мы позвонили еще в несколько дверей. Ответ всегда был отрицательным.

Ничего не оставалось делать, как вернуться в общежитие. Мехмед был по-прежнему очень взволнован. Поверь мне, я видел его таким впервые в жизни. Той ночью он крепко выпил, да и потом пил всю неделю, работа его начала от этого страдать, и мне пришлось рассказать обо всем братцу Динчу.

– Нужно проявлять терпение, – ответил мне тот. – Это все от молодости. Со временем пройдет.

Ту неделю мы пережили с трудом и на следующие выходные, взяв Людмилу, направились в парк. Мы пришли так рано, что из женщин-торговок еще почти никого не было. Через час-два они начали появляться. Пожилые, молодые, в платках в цветочек, худые, толстые, все они пришли с огромными сумками и, расстелив покрывала, начали раскладывать на импровизированных прилавках принесенные из дома вещи, которые были памятью о многих счастливых и печальных мгновениях из жизни их семей. Здесь были семейные фотоальбомы с фотографиями строгих дедушек в красноармейских папахах и бабушек с вымученными улыбками; фарфоровые безделушки; лампы; часы на цепочке; вышитые подушки, медали; шкатулки с репродукциями картин Шишкина; и все эти вещи, составляя грустную историю каждой семьи, были разложены по росту и размеру на земле в ожидании покупателя. Но кто же мог все это купить, кроме работников нашей фирмы?

Пока мы глазели по сторонам, Мехмед не спускал глаз с дороги – откуда, по его предположению, могла появиться девушка. Однако девушки все не было; настал полдень, а потом обед – она так и не показалась.