Безусловно, вы не захотите никаких отчетов о тех немногих случаях, когда мы были вместе как единая плоть и единая душа. Единая плоть, как муж и жена? Да, говорю я, ибо мы принесли эту клятву, невзирая на мое положение, настолько, насколько это допустимо в глазах Бога. Мы с вами знаем, что женитьба была обычным делом среди священников в ранней Церкви и что в настоящее время могут быть сделаны некоторые исключения, дающие священнику право отказаться от своих обетов и оставить свои религиозные обязанности. В худших случаях священники уходят, они исчезают, и Церковь хранит мудрое спасительное молчание. Вместе как одна душа? Фигура речи, ведь каждый мужчина и женщина должны отвечать за душу, данную им. Нельзя отрешиться от собственной личности. И все же когда мы были одной плотью, я и она настолько соединялись в духе, в мыслях и чувствах, что мы верили, что становимся одним человеком, которого нельзя разделить. Я готов поверить, что был безумен в подобных притязаниях и подобном чувстве. Но переход от разума к вере тоже безумен: он есть прыжок над пропастью.
Поскольку я ищу у вас отпущения грехов и благословения, я должен чувствовать раскаяние за грехи, содеянные с мадонной Икс. Исповедавшись в своих делах, я говорю, что, поскольку нарушил законы Божий, мой удел — искреннее раскаяние и исправление. Я бы не стал жить в мире, где божественный закон нарушается свободно. Это не мир, но темный лес и логово воров, для племени Каина и грубых бесчувственных животных. Однако там, где я нарушал законы человеческие, совершая то, что считаю правильным, не требуется сокрушения, и я не собираюсь его изображать. Мой обет целомудрия…
Отец Клеменс, я только что получил записку, которая заставляет меня прервать исповедь.
Снова Третий Город.
Ради сохранения собственной жизни и безопасности члены этого тайного общества были разбиты на множество маленьких групп. Я только что узнал, что все люди, которых я знал в этом братстве, включая чужеземцев, либо бежали, либо мертвы. Некоторые попали в руки Десяти. Я знаю источник, и этому сообщению можно верить. Это значит, что я смогу чуть больше рассказать вам о нас. Но поскольку меня могут схватить каждую минуту и к тому же мне нужен час на то, чтобы обдумать все, в чем я исповедался, я собираюсь строго следовать линии покаяния. Вы сами жестоко пострадали от рук венецианского правосудия, и это вселяет в меня уверенность, что у вас есть твердые причины хранить священный обет молчания в отношении всех выслушанных вами исповедей.
Люди в Третьем Городе в течение долгих лет пытались закрыть глаза на то, что превращение двух городов в один не может быть осуществлено без применения силы, какими бы мирными ни были цели или планы такого изменения. Предводители дворянства никогда бы не пошли на это. Когда я вернулся из пустыни в Венецию, Третий Город наконец решил действовать, хотя возражения оставались, и я сам без колебания начал призывать к активности.
Волнения в городах, находящихся под управлением Венеции, должны были послужить нам сигналом для выхода на площадь. Мы предлагали:
Арестовать главенствующих патрициев, всего около семидесяти человек, и держать их в заложниках, чтобы предотвратить вступление в Венецию солдат иностранного легиона, этих варваров и кровопийц.
Поднять народ в нижней Венеции и дать ему возможность разобрать части верхнего и нижнего ярусов, особенно вокруг правительственных зданий, главных церквей, площадей, мостов и центральных торговых районов. Все это должно быть тщательно спланировано.
Далее, связать открывшиеся друг для друга ярусы при помощи скатов, лестниц и арочных мостов, чтобы объединить их в ансамбль гармоничных подъемов и спусков.
Удалить все постройки, возведенные на крышах домов и магазинов, чтобы крыши оказались под небом.
Освободить семьдесят патрициев, как только они поклянутся во всем следовать нашему плану единого города или как только работы по реконструкции подойдут к завершающей стадии. Соблюдение клятв должно гарантироваться путем временного домашнего ареста отдельных членов семьи.
Тесно сотрудничать со всеми дворянами, которые поддерживают цели Третьего Города. Мы особенно надеялись на поддержку бедных и опозоренных семей, bamabotы.
Действовать во имя христианского братства и потому постоянно проявлять милосердие и сострадание.
И последнее. Гордое строительство верхнего города в четырнадцатом веке заняло восемьдесят лет. Наши труды по демонтажу и перестройке займут не более двадцати, если работать станет весь город, включая, естественно, нас самих.
Читать дальше