Мелвин Берджес - Трах!

Все это было весьма забавно. Фейзил тоже пошел с нами, и мы вдвоем плелись сзади, как два оруженосца. Я попробовал было поболтать с ним, но он был такой обкуренный, что не мог связать и двух слов. Когда я что-то говорил, он просто тупо смотрел на меня своими укуренными глазами, так что в конце концов я решил заткнуться, и оставшийся путь мы проделали в тишине. Дебора шла впереди и, напротив, была в ударе. Ей удалось успокоить Джеки; теперь они весело болтали и смеялись, и Дебора продолжала бережно похлопывать Джеки и поддерживать ее под руку. У нее это все здорово получилось, она в этом деле спец!

Наконец мы довели Джеки до дома. Пока-пока-пока! Фейзилу — в одну сторону, нам — в другую.

Джеки помахала Деборе рукой и скрылась за дверью. Я остался с Деб наедине. Она взяла меня под руку и улыбнулась.

— Я весь вечер ждала, когда мы останемся вдвоем, — проговорила она, многозначительно подняв бровь, и одарила меня такой многообещающей улыбкой, что я ни секунды не сомневался, что именно она имеет в виду. И конечно же, не раздумывая, мой перец встал торчком.

Мы прошли немного вперед, и тут Дебора раскололась и начала рассказывать, что же произошло. Итак, Джеки приготовилась к тому, чтобы встретить Дино в спальне во всеоружии: умылась, припудрилась, разделась и собиралась залезть в кровать, чтобы принять соблазнительную позу. Но тут под покрывалом наткнулась на огромную кучу остывшей блевотины, прилипшей к простыням. Она была настолько оскорблена, что тут же оделась и убежала. Дебора не могла удержаться от смеха — все это было так нелепо! И Дино тут был совсем ни при чем! Джеки была вне себя от ярости, и только на полпути к дому до нее дошло, что она только что сорвала свою собственную романтическую ночь.

— Что же она просто не вернулась назад? — удивился я.

— Она уже не могла! — ответила Дебора сквозь смех; все это было ужасно смешно.

Всю дорогу домой мы хохотали и дурачились. Мы начали изображать Джеки иДино: как она умирает от желания переспать с ним, но каждый раз, когда тот расстегивает штаны, паникует и идет на попятный. Я стал притворяться членом Дино, сорвал по пути несколько розочек, насыпал себе на голову лепестков и стал бегать кругами перед Деборой, обольщая ее и суля все, что угодно, лишь бы только она разрешила мне войти в нее. Дебора же готова была покончить самоубийством, но не сдавалась. Я совсем свихнулся — это ж надо, изображать из себя член Дино! Да если он узнает об этом, то никогда больше не будет со мной разговаривать! Но вообще, все это было здорово. Потом мы наконец дошли до ее дома, и наваждение прошло; я притих и снова почувствовал желание. Так мы и стояли, взявшись за руки. Она приблизилась и прошептала:

— А ты не хочешь проверить, убегу ли я от тебя?

Я что-то ответил, но не помню, что это было. Она подошла совсем близко, поцеловала меня и погладила мой член сквозь джинсы так, что он тут же взорвался ракетой у меня в штанах.

— М-м-м, — улыбнулась она.

Мы стояли, спрятавшись за углом ее дома, и долго целовались. Это было волшебно. И я почти кончил. Это было как… Как же описать это чувство?

Как будто ты пьешь очень хорошее выдержанное вино. На самом деле я не уверен, что это одно и то же — я ведь никогда не пил таких вин, только один раз, да и то мне как-то не очень понравилось. Это было так, как может быть только во сне. Или как будто ты плаваешь в дорогом вине или что-то в этом духе. Чувства разрывали меня на части: они были такими яркими, насыщенными и такими разными…

Я раньше целовался с девчонками, но Дебора была такой женственной. Ее грудь, живот, ягодицы… И пахла она, словно фруктовый пирог! Я не мог оторваться от нее. Какая-то часть моего сознания наблюдала за всем происходящим, а другая воображала, как кто-то еще смотрит на нас со стороны, и это меня сильно заводило. Я задрал ей блузку и расстегнул лифчик; ее груди белели в свете уличных фонарей, и я воображал, что этот кто-то все это видит. Ее дыхание стало глубоким и прерывистым, она смотрела на меня широко раскрытыми от удивления и страсти глазами. Одновременно она поглядывала на дорогу, но, думаю, это ее не сильно беспокоило. Я целовал ее груди, и они стали мокрыми. Одновременно я потихоньку стаскивал с нее трусики. Перед моими глазами была картина: как она стоит на улице с обнаженной грудью и спущенными до колен трусиками, и это сводило меня с ума. Но она не позволила мне сделать это.

Все это время ее руки неустанно поглаживали мой член, и она то и дело бросала на него короткие взгляды. И в конце концов — это было круто! — она его вытащила наружу, чтобы хорошенько рассмотреть, словно это была для нее большая игрушка, и ну наяривать вверх-вниз, нежно и настойчиво, пока я не кончил прямо ей на руку и юбку.