Джон Грин - Черепахи – и нет им конца

Мы нервничали оба. Я знала: он думает, как вернуть мне хорошее настроение. Мозг Дэвиса вращался рядом с моим. Я не умела сделать себя счастливой, зато делала несчастными всех вокруг.

Когда фильм закончился, я сообщила Дэвису, что устала. Самый быстрый способ оказаться там, где нужно, – в своей кровати. Он отвез меня домой, проводил до двери и целомудренно чмокнул в потные губы. Я помахала ему с порога. Как только Дэвис уехал, я пошла в гараж, открыла багажник Гарольда и схватила папин телефон.

Мама спала на диване перед телевизором, и я на цыпочках прокралась мимо. Нашла у себя в столе старое зарядное устройство, включила телефон и долго листала фотографии, на которых было небо, разделенное ветками деревьев.

– А ты знаешь, что они есть у нас на компьютере? – тихо сказала мама у меня за спиной.

Я и не слышала, как она проснулась.

– Да, знаю, – ответила я, выключив телефон.

– Ты с ним разговаривала?

– Вроде того.

– Что ты ему рассказывала?

Я улыбнулась.

– Секреты.

– Я тоже рассказываю свои. Он хорошо хранит тайны.

– Лучше всех.

– Аза, прости, если я обидела Дэвиса. Я уже написала ему, извинилась. Слишком далеко зашла. Но ты должна понять…

Я отмахнулась.

– Все в порядке. Слушай, мне надо переодеться.

Я схватила одежду и прошла в ванную, скинула с себя все, вытерлась полотенцем и подождала, пока остынет тело. Пол холодил босые ступни. Я распустила волосы, посмотрела на себя в зеркало. Свое тело я ненавидела. Все было отвратительным – волоски, поры, худоба. Мне хотелось вон из него – прочь из себя, из мыслей, прочь! – но я застряла внутри, вместе с бактериями, которые колонизировали меня.

Стук в дверь.

– Еще переодеваюсь.

Я сняла пластырь, проверила, нет ли крови или гноя, нанесла мазь, и жжение впиталось в болячку.

Я надела спортивные штаны и мамину старую футболку, вышла. За дверью ждала мама.

– Ты нервничаешь? – спросила она.

– Все в норме.

Я пошла в свою комнату, выключила свет и легла. Я не слишком устала, однако дремота понемногу начинала меня одолевать. Когда ко мне заглянула мама, я притворилась, будто уже сплю, чтобы не разговаривать с ней. Тогда она подошла к кровати и запела старую песню, которую всегда пела в детстве, когда я не могла уснуть.

Эту песню английские солдаты раньше пели на мотив новогодней «Старой дружбы» [9] «Старая дружба» – стихотворение Р. Бернса. . В ней были строчки: «Мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы здесь». Мама пела шепотом, сначала глубоко вдыхала, а потом выдыхала оставшуюся часть: «Мы здесь, потому что мы здесь, потому что мы, здесь потому что мы здесь».

И хотя, по большому счету, я была уже взрослой, а мама вела себя просто невыносимо, я так и не смогла остановить поток мыслей, пока ее колыбельная не убаюкала меня.

Несмотря на мой психологический срыв, Дэвис написал рано утром, когда я была еще в постели.

Он: Хочешь, посмотрим сегодня кино? И даже не про космос.

Я: Не могу. Давай в другой раз. Извини, что я вчера сорвалась, и за пот, и за все остальное.

Он: Ты не сильно потеешь.

Я: Еще как потею, но говорить об этом не хочу.

Он: Ты очень не любишь свое тело.

Я: Так и есть.

Он: А мне оно нравится. Оно хорошее.

Хорошо оставаться с ним в виртуальном пространстве, однако нужно заколотить окна своего «Я».

Я: Я в целом чувствую себя неуверенно и не могу встречаться с тобой. Или с кем-то еще. Извини, у нас не получится. Ты мне нравишься, но нет.

Он: Тут мы с тобой сходимся. Слишком хлопотно. В отношениях люди только и делают, что говорят об отношениях. Будто катаешься на чертовом колесе.

Я: В каком смысле?

Он: Когда катаешься на колесе обозрения, все только и говорят о том, что они – на колесе обозрения, о видах, которые с него открываются, и о том, как тут страшно и сколько раз еще оно повернется. Отношения – точно такая же штука. Все разговоры – только о них. Мне отношения не интересны.

Я: А что тебе интересно?

Он: Ты.

Я: Не знаю, что сказать.

Он: Ничего говорить не нужно. Хорошего дня тебе, Аза.

Я: И тебе, Дэвис.

На следующий день после школы у меня была назначена встреча с доктором Сингх. Я сидела напротив нее на двухместном диванчике, старательно изучая фотографию рыбака, держащего сеть. Смотрела я на него потому, что выдержать немигающий взгляд моего психолога не так-то просто.