Джон Грин - Черепахи – и нет им конца

– Рад вас видеть, миссис Холмс, – сказал Дэвис и протянул руку маме.

Она его обняла. Мы сели за кухонный стол, за которым почти никогда не собиралось больше двух человек. Теперь создалось впечатление, что здесь очень тесно.

– Как дела, Дэвис? – спросила мама.

– Неплохо. Как вы, наверное, слышали, я теперь сирота, в некотором роде. Но все нормально. А вы как поживаете?

– Кто за тобой присматривает?

– И все, и никто, наверное. В смысле, у нас есть управляющая домом и юрист, который занимается финансовыми делами.

– Ты учишься в одиннадцатом классе, в «Аспен-Холле»?

Я закрыла глаза и мысленно умоляла ее не нападать на Дэвиса.

– Да, – ответил он.

– Аза – не какая-то девчонка с другого берега реки.

– Мама, – сказала я.

– Знаю, ты можешь получить все что угодно и сразу, а из-за этого человек начинает думать, будто ему принадлежит весь мир и люди – тоже. Но я надеюсь, ты понимаешь: у тебя нет права…

– Мам!

Я виновато взглянула на Дэвиса, однако он не заметил – смотрел на маму. Хотел что-то сказать, но осекся, потому что глаза наполнились слезами.

– Дэвис, что с тобой? – встревожилась она. Он снова попытался заговорить, но лишь всхлипнул. – Дэвис, прости, я не думала…

Он покраснел и проговорил:

– Извините.

Мама протянула к нему руку через стол, но остановилась.

– Просто не обижай мою девочку. Она у меня одна.

– Нам пора, – объявила я.

Мама и Дэвис продолжали смотреть друг на друга. Наконец она сказала:

– Домой к одиннадцати.

Я схватила Дэвиса за руку и потащила к выходу, бросив на маму гневный взгляд.

– Ты нормально? – спросила я, когда мы сели в «Эскаладу».

– Да, – тихо ответил он.

– Она просто слишком за меня волнуется.

– Я понимаю.

– Тебе нечего стесняться.

– Я и не стесняюсь.

– А что с тобой тогда?

– Трудно объяснить.

– У меня есть время послушать.

– Она неправа. Я не могу получить все что угодно и как только пожелаю.

– А чего тебе не хватает?

– Для начала, матери.

Он включил заднюю передачу и отъехал от дома.

Я не знала, как продолжить, поэтому лишь произнесла:

– Прости.

– Знаешь, как было у Йейтса во «Втором пришествии»? «У добрых сила правоты иссякла, а злые будто бы остервенились»? [7] У. Б. Йейтс. Второе пришествие. Перевод Г. Кружкова.

– Да, мы его читали на занятиях по углубленной программе.

– Я думаю, что недостаток веры в собственную правоту – гораздо хуже. Потому что в этом случае тебя просто несет течением, понимаешь? Ты – всего лишь пузырек в прибое империи.

– Хорошо сказано.

– Стащил у Роберта Пенна Уоррена. Меткие фразы у меня всегда ворованные, потому что сила правоты иссякла.

Мы ехали через реку. С моста было видно Пиратский остров.

– А знаешь, твоей маме не все равно. Большинство взрослых внутри – пустые. Они пытаются наполнить себя выпивкой, или деньгами, или Богом, или славой, или чем-то еще, чему поклоняются. И все это разлагает их изнутри, пока не останется ничего, кроме тех самых денег, или выпивки, или Бога, в которых человек искал спасения. И мой отец такой же – на самом деле он исчез много лет назад, вот почему, наверное, меня не особенно зацепило. Я хочу, чтобы он вернулся, но уже слишко давно хочу. Взрослые думают, что они имеют силу, а в реальности наоборот – сила имеет их.

– Паразит считает себя хозяином, – уточнила я.

– Да, – ответил он. – Да.

Когда мы подошли к дому, сквозь стеклянную стену я разглядела в столовой на одном конце огромного стола тарелки и бокалы для двоих. Между ними мерцала свеча. Весь первый этаж заливал мягкий золотистый свет. Мой желудок вывернулся наизнанку, есть я не хотела, но все-таки пошла за Дэвисом внутрь.

– Похоже, Роза приготовила нам ужин. Надо попробовать хотя бы немножко из вежливости.

– Привет, Роза, – сказал он. – Спасибо, что задержалась.

Она заключила его в широкие объятия.

– Я сделала вегетарианские спагетти.

– Не стоило.

– Дети у меня взрослые, так что ты и Ноа – мои единственные мальчишки. А уж когда ты сказал, что у тебя свидание с девушкой…

– Не с девушкой, а с подругой детства.

– Из подруг детства получаются самые лучшие девушки. Вы ешьте. Увидимся завтра.

Она еще раз обняла его и поцеловала в щеку.

– Отнеси что-нибудь наверх, пусть Ноа тоже поест. И уберите за собой. Вытереть тарелки и сложить их в посудомойку не так уж трудно, Дэвис.

– Понял.

– У тебя такая странная жизнь, – заметила я, когда мы уселись за стол.