Владимир Марченко: Месть за обман

Последний звонок.

Классная руководительница торжественно зачитала выставленные годовые отметки. Рассказала о трудовой практике. Объявила, что Бабкин и Крохин не переведены, а будут сдавать предметы осенью. Нона мило улыбалась, но в сторону Бабкина не смотрела. Иван просил помочь её отыскать контрольную по геометрии в отделе народного образования.

– Контрольные там не дают на руки.

– Вы посмотрите, почему двойка. – Горячился Дуднев. – Одна секунда. Может, фамилию перепутали…

Нона утверждала, что невозможно получить работу, что уже составлен протокол.

– Тогда сделайте комиссию, – поддержала Дуднева Ерёменко Наташа и её щеки расцвели маками. – Помогите Ивану. На уроках он отвечает всегда, активно работает. Ошибка.

Класс пошумел, пошумел и притих. Звонок раскатился трамвайной трелью в просторном коридоре. Классная спокойно покинула трон, расставшись со своей нагрузкой. Теперь она не классный руководитель. У неё тоже каникулы скоро наступят.

– Это тебе они мстят за коммунизм. – Сказал Поморцев. – На рыбалку едем? Ты сдашь геометрию?

– Хоть сейчас. Не стану ждать осени. – Подошёл Сергей Крохин.

– Я узнал, будем ремонтировать парты. Только нам с тобой доверил Владимир Эрнстович. За неделю наведём порядок. Это пойдёт нам в зачёт, как практика. Сдадим переэкзаменовку и поедем на север, – сказал он. – Пошли в мастерскую. Ты знаешь, что именно он будет преподавать математику в нашем классе?

– Столько всего делали для школы, а их оставили, – удивлялась Овечкина. – Нона бросила их, как слепых котят. Плывите… Трусливая. Удобная позиция. Всего боится.

– Борьке, который не учился весь год, выставили все тройки, а Ивану подмухлевали. Это вообще, – возмущалась Колесникова. Другие девушки молча выходили из класса, а в коридоре, сбившись в группы, уговаривались отправиться в кафе и отпраздновать окончание учебного года.

– Мы не расстаемся, – подошла Живкова Женя. – С Верунькой будем красить парты и шкафы. Не будем ждать осени. Машка и Нинка запаслись справками, поедут отдыхать. Анна оформляется в санаторий. У неё сердце пошаливает. Возьмите нас в путешествие.

– Женя, мы бы взяли, но это очень далеко и надолго. Поездом до Томска, а потом на пароходах, потом на плотах… – сочинял Крохин, – придётся есть одну рыбу и ягоду. Там такие комары, как воробьи…

– Пусть на плотах, пусть на собаках. Вы надежные люди. С вами – хоть куда. Вера, а ты?

Девочка с белыми волосами отвернулась, начала укладывать кофту в сумку. В это время звеньевая Орлова резко подошла к уголку класса, с ненавистью сорвала список звеньев и, глядя в сторону Ивана, начала его медленно рвать на ленты, потом на куски. С каким-то горделивым достоинством открыла окно и вышвырнула обрывки на улицу.

– Что ты делаешь? – удивилась Инна Овечкина.

– Всё прошло, – ответила та, и заторопилась из класса, опустив голову.

Неожиданно Женя запела: «Вот и стали мы на год взрослей, и пора настаёт. – Песню подхватили девушки, стоящие в коридоре, – Мы сегодня своих голубей отправляем в последний полёт…Пусть летят они летят и нигде не встречают преград».

Недружный класс пел дружно и слаженно.

Спаянные выскользнули на лестницу. У друзей приблизились сборы в дальний поход. Они нашли карту и вычертили маршрут. Иван купил компас, а Сергей сделал большие ножи, чтобы можно прорубать дорогу в густых зарослях. Иван хотел сказать, что вчера он сдал на три рубля бутылок и макулатуры. Теперь в кассе у них достаточно денег, чтобы купить билеты на поезд до Томска и обратно.. Вдруг они увидели Лёвку Брусилова. Тот торчал у стоящего рулона линолеума перед дверью актового зала и курил нагло и безбоязненно.

– Иван, на работу, когда пойдёшь, захвати две фотки на пропуск.

– Какие?

– Обычно – три на четыре. На мебельной фабрике пропускная система. Сэр, а ты тоже будешь упаковывать серванты? Ничего там не заработаете. Отец мне сказал. Он технологом. За Ивана попросили большие люди. – Поднял палец вверх Лёвка.

– Пойду, – сказал Крохин. – В июле. Освободимся…

– Уже вас сажают? – осклабился Лёвка и затушил окурок. – Пока. Шейте шаровары из красного бархата, Спаянные одной целью. Грядут большие перемены. Скоро позвонят в колокол.

– По шее не хочешь? – загорячился Крохин.

– Я вас больше всех уважаю, не то, что эти маменькины трепачи. Рудин мог бы вступиться, но не захотел. Почему тебе контрольную не показали? Иди к директору, иди в районо. Разберись. Жалуйся в горком комсомола. Там наши люди. Страна советская, а не турецкая… Не бойся. Поможем. Я твою контрольную держу на контроле. Я им устрою. Из-за трёх слов тебя мурыжат. Будет и на нашей улице… – зло говорил Лёвка.