Том Шарп: Уилт незнамо где

— Я позову сестру Анбал, — сказала Ева. — Она закрепит так, чтобы больше не выпадало. — И, невзирая на протесты бедного мистера Экройда, пошла и привела грозную Анбал. Сразу после этого понадобилось разбираться с миссис Лимли — старушка во что бы то ни стало желала знать, когда отходит автобус на Кроуборо.

— Совсем скоро, дорогая, — заверила Ева. — Осталось недолго. Вчера, правда, я простояла больше получаса.

Через полчаса миссис Лимли, бог даст, забудет и про Кроуборо, и про то, что общественный центр — не автобусная станция, и вновь станет довольна и счастлива. Затем Ева сюда и ходит — делать людям добро. Итак, первая половина дня ушла на обласкивание представителей Третьего Возраста, а по дороге домой Ева думала об Америке и о том, как обзавидуется Мэвис Моттрэм, когда узнает. Потом она готовила сэндвичи с копченым лососем и соус для сегодняшнего собрания «Группы защиты окружающей среды». Потом ей показалось, что лосося маловато, и она пошла в магазин деликатесов и купила рольмопсов — вдруг народу будет больше обычного. Затем поставила в холодильник «винья верде». При этом ее мысли постоянно возвращались к тому, как одеть дочерей в поездку. Хочется, чтобы они выглядели достойно, но важно не переборщить, иначе тетя Джоан может подумать… ну, что Ева балует детей и слишком много на них тратит… или, того хуже, что у нее водятся лишние деньги! В голове Евы промелькнула целая серия промежуточных соображений. Во-первых, тетя Джоан сама англичанка, служила подавальщицей в баре, а если верить Евиной матери, еще кое-чем подрабатывала — что, скорее всего, и объясняет ее теперешнюю щедрость. С другой стороны, мамаша тети Джоан была та еще скряга, не лучше, чем ей самой следовало быть, ну, то есть, не тогда, когда она была девочкой. Правда, это, опять же, если верить тому, что говорит мама, когда у нее плохое настроение… Ева сама однажды слышала, как миссис Дентон страшно ругала Джоан, что та отдается янки за гроши. «Десять фунтов на заднем сиденье и двадцать пять, если по полной программе. А меньше — это себя не уважать». Еве было восемь, она успела вовремя раствориться в пространстве, и ее не заметили. Впрочем, это неважно, сейчас главное — действовать правильно, осторожно, не перегнуть палку. Может, надо самой одеться победнее, чтобы тетя Джоан ее пожалела? За то, что у нее все уходит на детей? В общем-то, Ева совершенно не осуждала тетю Джоан. Мало ли что бывает в юности. Зато теперь она богата и уважаема, и замужем за мультимиллионером. Ах, лишь бы девчонки вели себя прилично, а Генри не напивался и не говорил гадостей про Америку, будто там нет государственного здравоохранения.

Между тем, Генри в туалете думал именно гадости. Да он скорее лопнет, чем поедет в Штаты к дяде Уолли и тете Джоан! Скажите пожалуйста, благодетели! Тетя Джоан как-то прислала ему в подарок шорты — бермуды в шотландскую клетку — так он не стал их надевать даже ради фотографии, которую Ева хотела приложить к благодарственному письму. М-да. Придется придумать какую-то отмазку.

— Что ты там делаешь? — требовательно спросила Ева из-за двери минут десять спустя.

— Ну что по-твоему? Догадайся.

— Тогда потом не забудь открыть окно. Гости же.

Уилт открыл окно и вышел из уборной. Он уже принял решение.

— Штаты — это, конечно, заманчиво, — сказал он, споласкивая руки на кухне и вытирая их о тряпочку, специально разложенную для сушки латука. Ева подозрительно посмотрела на мужа. Когда Генри называет предложение заманчивым, обычно это означает, что он не намерен его принимать. Но придется — уж об этом она позаботится.

— Жаль только, что я не смогу поехать, — продолжил Уилт, заглядывая в холодильник.

Ева, которая только что завернула латук в чистую тряпочку, застыла на месте.

— Что значит «не смогу»?

— У меня же канадский курс. Ну, знаешь, по британским традициям и культуре, как в прошлом году.

— Ты ведь говорил, что не хочешь его брать. После всего геморроя, который был в тот раз.

— Говорил, — признал Уилт и сунул в рот кусочек «Ривиты» с гуммусом. — Но у Свинбурна жена в больнице, и ему не на кого оставить детей. Пришлось его заменить. Я не мог отказаться.

— Мог, если бы захотел. — Ева высунулась за порог кухни и, давая выход гневу, яростно затрясла салатом. — Это все отговорки. Просто ты боишься летать. Вспомни, что с тобой было, когда мы ездили в Марбеллу.

— Ничего я не боюсь! Я тогда занервничал из-за футбольных фанатов, когда они стали драться. Страх здесь ни при чем. Я согласился поработать за Свинбурна, вот и все. Между прочим, деньги нам отнюдь не помешают, вы же наверняка все потратите.