Дмитрий Манасыпов - Тренер

– Смотри!

Откинул голову назад, глазами выискивая Амина:

– Амин?

– Да, дарагой?

– Что такое офсайд?

Амин задумался…

– Что-то из мяса, да, э?!

Столешников показал жестом, что Амин молодец и обернулся к уже хохочущей Варе:

– Вот поэтому.

Ему нравился ее смех. Или, если быть до конца честным, все в ней нравилось.

– Еще бы ресторан приличный найти, где поужинать…

Варя сделала большие глаза, имитируя удивление. Столешников усмехнулся.

– Да, после ночи, проведенной в твоей квартире, я, по идее, жениться должен.

Она махнула рукой, чересчур легко, показывая, что ничего особенного. Ну да…

– Подумаешь – переночевать пустила. Что ж мне тебя пьяным отпускать по городу шататься?

Юра кивнул, легко соглашаясь:

– Ну да, ты же врач, в конце концов? Обогрела… реабилитировала.

Посмотрел вокруг на разбросанные тут и там коробки каких-то баз, ангары и складские площадки. Когда тебе хорошо, то и все вокруг кажется прекрасным.

Поднял глаза на Варю, ставшую вдруг серьезной. Прямо как тогда, в первый день.

– Спасибо.

– Не за что.

Сложные существа – женщины. Можешь прожить тридцать лет на свете, опыт какой-то заработать, думать, что все знаешь про них. И неожиданно понимаешь: ничего ты не знаешь. Банальная вроде бы мысль. Все мужики рано или поздно к ней приходят, все ее однажды озвучивают. А все равно удивляются.

И серьезно вроде не заговоришь – детством отдает, и играть не хочется.

– То есть, подожди, на моем месте мог быть любой?

Варя мотнула головой, сдув, совершенно как сестра, непослушную прядь.

– Нет, не любой.

Да, глупость сморозил, совсем как лет… в пятнадцать. Тогда простительно было, а сейчас? Сейчас, Юра, надо уже уметь вовремя говорить правильные вещи, не мальчик.

Он и не заметил, как долго смотрел на нее. Именно смотрел, так, как смотрят на женщин, когда вдруг понимаешь: да вот же она! Ты ее ждал, искал где-то, а она просто сидит напротив. А ты только понял и даже сам себе боишься признаться. Вот как сейчас…

Варя смутилась. Даже чуть покраснела, отводя глаза. Женщину не обмануть, женщина такие вещи чувствует сразу.

– Вау!

Вот, блин, опять как пацан себя ведет, честное слово. Но нет сил удержаться…

– Что?

– Ничего себе… Не думал, что у врача-реабилитолога может быть такая улыбка!

Она снова улыбнулась ему так ясно, что он почувствовал себя старшеклассником на первом свидании. Что там недавно говорила Дарья? Школьные годы – это скучно? Сейчас Юрка вернулся туда, с головой окунулся в ощущение ничем не замутненного счастья, когда небо голубое, солнце теплое и эта девочка напротив улыбается тебе одному.

Он неожиданно смутился своим мыслям. Надо же, как раскис. Опять бы чего не ляпнуть. И тут Столешников даже себя удивил:

– Дашке матрас смени, жесткий.

А смех у нее какой!.. Рассыпался звонкими колокольчиками, разбежался по округе, заставив даже Амина, обычно скучающего без гостей, улыбнуться, блеснув всеми своими золотыми зубами.

– Смотрю, вы с ней подружились? Селфи сделали?

Селфи, блин… Нет, не сделали.

– Классная она у тебя. А родители где?

Черт, лучше бы не спрашивал. Глаза не отвела, но они у нее… злые сразу стали…

– Ладно-ладно, не будем.

Варя пожала плечами.

– Да нет, что такого? Нормальная тема. У нас папа есть, просто он… Когда мама умерла пять лет назад, он уехал. Присылает раз в месяц какие-то деньги… Деньги…

Столешников старался не смотреть на нее. Пальцами приглаживал и без того удивительно гладкую скатерку на столе.

А Варя продолжила разом опустевшим голосом:

– С праздниками друг друга поздравляем. А у тебя как?

У него…

Не любил Столешников кого-то близко пускать к себе. Срабатывали дурацкие защитные механизмы. Всю сознательную жизнь ему казалось, что люди хотят оказаться поближе к капитану российской сборной, ну или к обладателю каких-то атрибутов успешной жизни. А до него, Юрки Столешникова, пацана с московской окраины, в восемь лет оставшегося без матери и связавшего свою жизнь с футболом, чтобы быть поближе к отцу – до него, настоящего, никому не было никакого дела.

– Да я… Отлично все, короче.

Она кивнула. Он знал, что обидел ее, но чертовы защитные механизмы уже заворочали своими шестеренками.

– Как всегда емко, откровенно, а главное – все отлично. Больше ничего не хотите добавить к общей картине?

Хочет. На самом деле хочет. Только не здесь, не сейчас.

– Нет, сегодня нет. Я вам, Варвара, за ужином расскажу. Ну что, пойдем таланты воспитывать.