Владимир Орлов - Лягушки

И теперь он присел на землю и любовался разнообразием творений природы. Обычно опятами был обилен южный берег оврага (бывшего Зыкеева пруда), там они росли на пнях вырубок. Оттуда до Ковригина доносились сейчас голоса грибников с их восторгами и испугами (потерялись), лай собак. Здесь же пней не было, и опята расползлись по стволам деревьев серо-крапчатыми букетами, цвели под золотом листьев, радовали Ковригина причудами своих сообществ.

Но проходившие метрах в двадцати от берёз парнишка и две женщины с корзинами в руках встревожили его. Да и козлоногий мужик, виденный Ковригиным в здешних кущах и дебрях, неизвестно чем пополнявший топку своего живучего организма, вряд ли имел причины побрезговать дарами Зыкеева леса.

Ковригин обязан был поблагодарить свою рассеянность. В здоровенном пластиковом мешке, пригодном для переноса мусора, обнаружился второй мешок тех же достоинств, прежде им незамеченный. И столько было нарезано и наломано Ковригиным опят, что не лишним оказался бы и третий мешок. На соседних берёзах уже лезли вверх малыши, крепенькие, с ножками в два сантиметра и головками с канцелярскую кнопку. Ковригину было жалко разрушать узоры-кружева осенних построений, но он был возбуждён азартом добытчика. Он даже попытался привязать платком нож к ореховому пруту — не до всех опят мог дотянуться…

Остановился, лишь когда оба чёрных мешка были забиты грибами. Платком же сцепил мешки и взвалил их на плечи. Ощутил себя Вакулой, ещё не озадаченным мыслями о черевичках. Мысли у него были приземленно-житейские, в горячности удачи возникло желание совершить вторую ходку в лес. Теперь уже с тремя мешками, секатором на длинном шесте, с веревками или — лучше! — с кушаком.

Откуда-то из елей выдвинулся Кардиганов-Амазонкин с лукошком, полным опятами.

— Коли бы не рыболов, — сказал Амазонкин, — мы бы оплошали.

— Может быть, — сказал Ковригин. — А стерлядь он поймал?

— Поймал! Ему да и не поймать!

— А он кто, рыболов-то? — спросил Ковригин.

— Не знаю, — сказал Амазонкин. — Поймал стерлядь и уехал.

— Куда?

— Не знаю! — рассмеялся Амазонкин. — Я к стерляди не допущен. А чтой-то вы столько опят набрали? Пожадничали? Не подумали, что вам придётся обрабатывать их всю ночь?

И унёсся к садам-огородам с лукошком в руке.

"Он-то за полчаса лукошко одолеет! — подумал Ковригин. — А мне и ночи не хватит…" Желание возвращаться в лес с новыми мешками тотчас пропало.

Матушка держала в хозяйстве ванну неизвестного происхождения. Ванна была заведена для хранения в ней подарочно-падшего навоза. Были сезоны, садоводы и огородники с ведрами и скребками ходили по тропам коровьего стада и конных пастухов с подпасками. Ковригина с Антониной мать не раз отправляла в экспедиции за испускавшими ещё пар удобрениями. Навозом Ковригин давно не увлекался, овощи и картошку проще было закупать в магазинах, ванна лежала в сарае пустая и чистая. Ковригин высыпал в неё опята из мешков, они разместились в ванне с горкой. Вёдер шесть, не меньше…

Темны в конце октября вечера, и холодна вода в трубах поселковой водокачки.

— Что делать, Тонь? — спросил Ковригин.

Спросил так, будто полчаса назад он говорил с сестрой о мелком житейском затруднении, а ничего серьёзного в их отношениях не было.

— А что такое? — встревожилась Антонина.

— Опята пошли, — сказал Ковригин. — Мне подфартило, и я по жадности нарезал шесть вёдер. Они молоденькие, чистые, но вода холодная. Я, конечно, готов просидеть ночь на кухне, очистить грибы, но дальше-то с ними что делать?

— Очисти, промой, — сказала Антонина. — А я с утра приеду.

И приехала. День опять был сухой, безветренный, и Антонина сняла не только куртку, но и зелёный свитер, в желании подставить тело солнечным лучам, но долго прохаживаться в топ-маечке не смогла. Ветерок с северо-востока иногда приносил студёные воздушные струи.

— Гладкая ты стала женщина, гладкая, — оценил сестру Ковригин. — Отъелась…

— А сам-то! — отмахнулась от него Антонина. — И ещё навязываешь мне тонну опят… Кстати, чего это ты не убрал колышки с верёвками?

— Времени не было, — сказал Ковригин. — Дувакин озаботил заказами.

— Петечка рассказывал. Говорит, ты испёк шедевр. Почитаем. Так. Пойдём на кухню. У меня немного времени. Надо ещё школьников забирать домой.

— Машину можешь взять, — сказал Ковригин. Мне она не нужна. Я — пешеход.

— Ты что, не увидел мой автомобиль? — удивилась Антонина. — Я сейчас разъезжаю на "ситроене" Прохорова. А он в командировке. Заканчивает объект. Надо полагать, секретный.