Самия Шарифф - Река слез

Я была еще девочкой-подростком, а родители уже определили мою судьбу и навязали мне мужа, который, едва закончилась свадебная церемония, силой объяснил мне, что теперь я являюсь его собственностью. Мое положение становилось все хуже и хуже, я и сегодня не перестаю удивляться тому, что смогла пережить эти пятнадцать лет.

Находясь под игом вдвое старшего мужчины, я все же худо-бедно сопротивлялась. Как правило, очень худо и очень бедно. Из этой сплошной тьмы, окружавшей меня, выхода было всего два: бежать или умереть.

Я решила бежать, наперекор ветрам и бурным течениям, наперекор традициям и условностям. Решила спасаться и спасать своих пятерых детей, в особенности двух дочек. Я наконец поняла, что им уготована такая же ужасная судьба, поэтому необходимо было любой ценой попытаться совершить этот дерзкий, почти безрассудный поступок.

Я была единственным взрослым человеком в своей семье, и мой долг был вытащить близких из гнусности такого существования.

Пользуясь случаем, хочу сделать одно уточнение относительно первой своей книги «Паранджа страха», в которой описываются эти драматические события. Ее название напоминает мне то время, когда я, закрыв лицо, дрожала от страха, как тысячи и тысячи женщин, Но, возмущаясь положением женщин в исламских странах в моей первой книге, я, тем не менее, не критиковала сам ислам. Скорее, я обвиняла многих недостойных мужчин-мусульман в жестоком отношении к своим женам и дочерям. Я верю, что, если бы они действительно следовали всем заветам и предписаниям ислама, судьба мусульманок не была бы столь ужасной. Тысячам женщин не пришлось бы выживать в условиях, которые трудно назвать приемлемыми для жизни. Многие мужчины-мусульмане забыли заповеди Аллаха и установили свои собственные правила, продиктованные ненавистью к женщине.

Я вовсе не собираюсь петь осанну западному миру, тоже не безупречному, если приглядеться повнимательнее к условиям жизни женщин. Несмотря на равноправие полов, что зафиксировано в законодательствах западных стран, необходимо признать, что юридические аспекты не всегда соответствуют реальности. Многочисленные проявления жестокости, несправедливое ущемление в заработной плате, другие причиняемые женщинам обиды все еще имеют место. Но то единодушие, с каким тридцать лет назад было провозглашено равенство, вымостило путь многочисленным реформам и, безусловно, улучшило положение женщины.

Ни одна из монотеистических религий в конечном счете не является по-настоящему благожелательной по отношению к женщинам, а священные тексты, будь то Библия, Тора или Коран, иногда настраивают меня на скептический лад.

Перед тем как приехать в Квебек, я очень части задавалась таким вопросом: неужели я всю свою жизнь должна подвергаться испытаниям, уготованным мне судьбой, и просто смотреть, как кто-то управляет моей жизнью, тогда как мои собственные возможности сокращаются, подобно шагреневой коже? Получу ли я когда-либо передышку? Разве счастье – это привилегия лишь избранных, появившихся на свет в стране, где родиться женщиной не значит быть проклятой?

Мир таких женщин, их способ жизни еще недавно казались мне чем-то нереальным и недоступным. На мое счастье кем-то был наложен запрет. В то время я даже подумать не могла, что однажды стану одной из этих избранных, что, влившись в их ряды, вздохну свободно.

В этой жестокой и часто неравной борьбе вера поддерживала меня, придавала мне сил и раз за разом спасала. Я не могу назвать себя ревностной мусульманкой, хотя и стараюсь следовать принципам своей веры и соблюдаю Рамадан. И я знаю, что над всеми нами есть высшая сила. Кто-то называет ее Аллахом, кто-то Господом или другим священным именем. Я верю, что эта сила помогает нам, и благодарю ее за то, что мои молитвы услышаны.

Время пришло. Я чувствую себя вполне созревшей для того, чтобы написать новую главу своей жизни и поделиться своим опытом и мыслями с другими женщинами, равно как и с мужчинами, отогнав подальше свой страх. По крайней мере, я пытаюсь научиться справляться со страхом всякий раз, когда он норовит подавить мою волю. Двери, через которые страх приходил ко мне, наконец закрылись.

Теперь к моей речи звучит приятный, легкий квебекский акцент, словно отметка моего нового жизненного пути, хотя маршруты мне еще предстоит узнать. Этот акцент для меня как свидетельство принадлежности к этой приютившей меня стране, с которой я хочу слиться, почти раствориться в ней. Не просто жить на этой земле, а сделать себя ее частицей. Теперь эта страна – мой родной дом.