Стив Сем-Сандберг - Отдайте мне ваших детей!

Первым делом председатель инспектирует уборные и длинный ряд стиральных корыт, составленных у входа в подвал, потом вместе с телохранителями начинает подниматься по истертой мраморной лестнице. Он проходит один коридор за другим. Везде, где висит верхняя одежда или сложены горой чемоданы и вещевые мешки, он приказывает убрать разбросанное. Чемоданы, мешки, дамские сумочки — все открывают и осматривают. Где-то в школьных классах душераздирающе кричит пожилая женщина: один из телохранителей взял нож и резкими энергичными движениями вспарывает матрас, на котором она только что лежала.

Со всех концов здания сбегаются мужчины из недавно образованного отряда самообороны, одним из первых прибегает бывший заведующий клиникой на Виноградах доктор Арношт Шульц.

ШУЛЬЦ: Господин Румковский, будьте любезны немедленно прекратить этот произвол.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Вы кто?

ШУЛЬЦ: Шульц.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Шульц?

ШУЛЬЦ: Мы встречались. Просто вы забыли.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: А, профессор Шульц… Вам, врачу, следовало бы знать, что в неубранную одежду и неупакованные вещи могут наползти вши.

ШУЛЬЦ: Сожалею об этом упущении, господин председатель. Оно будет немедленно исправлено.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (показывает пальцем): Вот это вынести во двор и сжечь.

ШУЛЬЦ: Господин Румковский, вы не можете так распоряжаться чужим имуществом.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Кто здесь устанавливает законы — вы или я?

ШУЛЬЦ: Но это же дикость.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я считаю, что несу личную ответственность за неукоснительное соблюдение санитарных правил, установленных в гетто. Единственное, что я увидел во время сегодняшней инспекции — помимо того, что вы открыто игнорируете мои правила и предписания, — это источники инфекции, которую вы сознательно разводите в колонии.

ШУЛЬЦ: Если вас, господин Румковский, беспокоит риск инфекций, вам следовало бы проследить, чтобы у всех имелось достаточно марли и бинтов, а также за чисткой выгребных ям.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Может быть, там, откуда вы приехали, туалеты и были чище.

ШУЛЬЦ: Даже животных не кормят тем водянистым супом, какой вы даете нам. Хлеб заплесневелый. К тому же жизни женщин и детей угрожают грабители, которые пробираются с улицы среди бела дня. Не далее как несколько дней назад в кабинет, где хранятся медикаменты, ворвался дерзкий вор. Деньги, одеяла, кастрюли — все крадут у нас из-под носа.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Если нужно, моя Служба порядка в вашем распоряжении.

ШУЛЬЦ: Прошу прощения, но вашей Службе порядка грош цена. Мне случалось видеть кое-кого из ваших людей. Они сопровождают подводу с продуктами; но у меня такое чувство, что они скорее смотрят, чтобы мы не стащили суп, а не чтобы нас не обворовали. Поэтому нам пришлось организовать собственную гвардию!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ваша так называемая гвардия с этого момента распущена.

ШУЛЬЦ: Вы не можете запретить нам защищать себя.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: В гетто существует полиция, и она подчиняется мне. Любую попытку организовать что-то еще я рассматриваю как измену. Вам известно, как у нас в гетто карается измена?

ШУЛЬЦ: Вы нам угрожаете? Угрожаете?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Угрожать нет причины, многоуважаемый доктор Шульц. В ваших глазах я, быть может, не более чем король выгребных ям. Но одно я знаю точно. Мне достаточно сделать один-единственный телефонный звонок — и вас вместе с семьей депортируют из гетто в двадцать четыре часа. Но я не стану звонить. Я прощу вам вашу наглость. На этот раз.

Тем временем люди Гертлера стаскивали во двор чемоданы и неубранную одежду, поливали бензином и жгли. Через несколько секунд пламя поднялось до второго-третьего этажа; люди, высунувшись из окон, округлившимися глазами следили, как поднявшаяся над костром черная туча расползается прямо перед фасадом. Несколько семей потом сообщили, что, помимо чемоданов и предметов одежды, они лишились драгоценностей — золотых цепочек, брелоков и колец. К тому же один из жильцов колонии сообщил, что люди председателя забрали у него зимнее пальто, срезали с жилета часы вместе с цепочкой и украли у его жены теплые зимние боты на шнурках.

Примерно в то время, когда Румковский инспектировал общину на Францисканской, криповцы ворвались в ресторан «Адрия» на площади Балут, который стал чем-то вроде места встречи живших в гетто немецких евреев. Девять человек из колоний Берлина и Кельна и пятерых из пражской колонии схватили во время сделки. Один из немецких евреев пытался продать обеденный сервиз, другой — комплект столового серебра. Все предполагаемые покупатели оказались либо осведомителями, славшими доносы прямиком в крипо, либо информаторами Давида Гертлера.