Джеймс Олдридж - Правдивая история Лилли Стьюбек

Однажды я слышал, как Боб Саммерфилд — завзятый мотоциклист и юный сердцеед — по-моему, он видел в Лилли лишь то, что хотел увидеть, — так вот, однажды я слышал, как Боб утверждал, будто застал Лилли — в ее-то четырнадцать лет! — с сигаретой за китайской прачечной. Это было уже чересчур. Ведь курящая девушка сразу попадала у нас в особую категорию; если же ее замечали с сигаретой за прачечной, то ей приписывались все мыслимые пороки, а уж если такое говорилось о четырнадцатилетней школьнице, то она неминуемо оказывалась прямо-таки воплощением греха.

Я не стал спорить с Бобом, поскольку не любил совать нос в чужие дела, а кроме того, знал, что Лилли сама сумеет защититься. Вскоре она услышала об этой сплетне, но возмутила ее не столько глупая клевета, сколько то, что Боб сплетничал за ее спиной. Если бы Лилли захотела выкурить сигарету во дворе прачечной, она и не подумала бы прятаться от посторонних глаз, но Боб явно врал, и девочка решила отомстить обидчику. Боб ездил на великолепно ухоженном мотоцикле марки «BSA» с карбидными лампами и однажды утром обнаружил, что карбидный патрон отвинчен, а сам карбид брошен в бензобак.

Боб догадался, кто это сделал, и пожаловался на Лилли мисс Дэлглиш, которая отчитала свою воспитанницу. Лилли, конечно, во всем призналась и объяснила пожилой леди, почему она так поступила. Тогда мисс Дэлглиш сказала Бобу, что он вел себя постыдно.

— Лилли не прячется по закоулкам, — заявила она. — Это плод вашей грязной фантазии.

— Но… я только пошутил, — запинаясь, оправдывался Боб.

— Вам следовало бы знать, что шутить над Лилли неумно. Ничем не могу вам помочь.

— Но она сломала мой мотоцикл, — возмутился Боб. — И испортила бак.

— Вы виноваты сами, — твердо ответила мисс Дэлглиш.

— Ну хорошо, я с ней поквитаюсь.

— Не советую, — предупредила пожилая леди. — Если вы не прекратите распространять о девочке грязные слухи, я привлеку вас к суду за клевету. Только посмейте сказать хоть одно лживое слово.

Боб понимал, что потерпел фиаско. Сражаться против таких двух женщин, как мстительная Лилли и богатая влиятельная мисс Дэлглиш, было ему не по силам, поэтому он с тех пор помалкивал, а бензобак купил себе новый.

Мисс Дэлглиш и Лилли всегда защищали друг друга. Я не слышал, чтобы кто-нибудь в городе посмел непочтительно отозваться о мисс Дэлглиш или посмеяться над ней при Лилли, однако порой к девочке приставали с расспросами о пожилой леди. Сначала Лилли уклонялась от ответов, потом начинала откровенно грубить. Однажды к Лилли привязалась миссис Эллис, известная в городе сплетница; женщина сентиментальная и религиозная, любившая «заботиться» о делах ближних своих, она посоветовала девочке быть внимательнее к своей благодетельнице.

— Лилли, почему ты не зовешь мисс Дэлглиш тетей?

— Какая она мне тетя, — огрызнулась девочка.

— Правильно, но ей бы конечно понравилось, если бы ты ее так называла.

Миссис Эллис повезло, так как Лилли считала ее скорее пустомелей, чем злостной сплетницей.

— Ничего-то вы не знаете, — презрительно усмехнулась девочка.

Смеялась Лилли редко, а если улыбалась, улыбка у нее была легкая, мимолетная, губы у Лилли оставались строгими, хотя сама она была раскованной, быстрой, с дерзким взглядом, проворными руками, непокорными красивыми волосами, а вот по-настоящему улыбалась она, помнится, только Дороти Мэлоун, песику Тилли и порой мне, когда мы гуляли вдвоем.

Так взрослела Лилли.

К пятнадцати годам Лилли уже пользовалась уважением в нашей школе и слыла очень умной девочкой. Она была также одной из самых лучших учениц, тем более что имела в своем распоряжении отличную библиотеку и любила читать; кроме того, ей во многом передался интерес мисс Дэлглиш к музыке и изобразительному искусству. Кстати, мы об этом знали, однако никто не видел, чтобы Лилли читала какую-нибудь книгу, кроме учебников, или слушала музыку. Просто мы об этом знали, вот и все, и некоторые девочки даже побаивались Лилли, но вовсе не из-за того, что она была известна своим умением расправляться с противниками, а потому, что Лилли была очень образованна, хотя и не щеголяла своими знаниями.

Лилли оставалась все такой же молчаливой и неприступной, но теперь исходившая от нее решимость покарать любого обидчика не так бросалась в глаза. Да и обижали Лилли все реже и реже, потому что большинство горожан уже признавало в ней воспитанницу мисс Дэлглиш. О Лилли почти перестали судачить и обращаться с ней как с побирушкой и нищенкой из семьи Стьюбек. Девочка уже не воровала и не копалась в отбросах, но мы иногда видели, как она бесцельно бродит по ночному городу, порой вместе с Тилли; казалось, ее неодолимо тянуло на пустыри и окраины подышать, как в старые времена, воздухом свободы. Лилли больше не перелезала через ограду, а выходила через тяжелые ворота; если пожилая леди и узнавала о ночных прогулках девочки, то, видимо, смотрела сквозь пальцы на то, что прежние привычки Лилли еще напоминали о себе.