Лоренс Даррел - Горькие лимоны

— Существует одна-единственная опасность — ее нельзя отпускать в деревню.

Он был совершенно прав; если одни ее родственники были в состоянии этакое устроить, чего в таком случае ждать от целой деревенской кофейни? Наши противники напрочь лишаться способности принимать решения— а им и без того ее недоставало, — когда на них обрушится град противоречивых советов. И обсуждение простой сделки вполне может перерасти в уличные беспорядки, а там недалеко и до всеобщей — в масштабах всего острова — забастовки…

Я с восхищением смотрел на моего нового друга. Какой бы из него вышел дипломат!

— Вот, опять идет, — тихо сказал Сабри; и она молча вошла и положила рядом с ключом свернутые в трубочку бумаги. Сабри не удостоил их вниманием.

— Вы обо всем договорились? — строго спросил он.

— Дедушка не велит мне продавать дом. Он говорит, что вы меня обманываете, как дурочку.

Сабри фыркнул, вложив в один звук все свое презрение к ее невежественным родственникам.

— Дом — твой?

— Да, господин.

— Деньги тебе нужны?

— Да.

— Ты хочешь получить их сегодня?

— Да.

Мой друг откинулся на спинку стула и возвел очи к затянутому паутиной пространству под кровлей.

— Ты только подумай, — сказал он, и в его голосе зазвучала вся поэзия торговли. — Этот джентльмен даст тебе такой маленький славный чек. И ты отправишься с ним в банк. Там станут смотреть на этот чек с почтением, потому что на нем значится его имя. Они откроют сейф… — Его голос дрогнул, а она смотрела на него жадно, не отрываясь, завороженная его колдовской интонацией сказочника. — Они достанут оттуда пачку денег толщиной с медовые соты, толщиной с добрую салями. — Тут они оба невольно облизнулись, и даже я сам почувствовал внезапный приступ голода при мысли о таком обилии съедобных денег. — Один… два… три… — будто опытный прорицатель тоном, полным магнетизма хищника, считал Сабри. — Двадцать… шестьдесят… сто, — и голос его становился все громче, покуда не зазвенел на слове «триста». Во время всей этой мелодекламации она вела себя, как курица, уткнувшаяся клювом в меловую линию. Как только он умолк, она издала экстатический полувздох, полу-стон — и вздрогнула, как будто вышла из гипноза. — И заклад тоже будет уплачен. Вдова Анти будет вне себя от счастья и преисполнится уважения к тебе. А ты и твой муж — вы получите триста фунтов наличными. — Он перевел дыхание и вытер лоб красным носовым платком. — Все, что от тебя требуется, это дать свое согласие. Или забирай свой ключ.

Он сунул ей в руки ключ и еще раз крутнулся на стуле; на сей раз он целых десять секунд созерцал стену, прежде чем снова повернуться лицом к женщине.

— Ну? — спросил он.

Несчастная опять готова была расплакаться.

— А как же мой дедушка? — дрожащим голосом спросила она.

Сабри раскинул руки в стороны.

— Что прикажешь мне сделать с твоим дедушкой? Похоронить его за мой счет? — Тон у него сделался откровенно издевательский. — Но ты давай, думай быстрее, а то вон джентльмен уже собрался уходить.

Я уловил сигнал, встал, потянулся и начал говорить что-то вроде:

— Ну, что ж, я думаю, мне… — Ни дать ни взять, помощник приходского священника в ликоковском [29] Ликок Стивен (1869–1944) — популярный в свое время и плодовитый канадский литератор британского происхождения, известный прежде всего своими юмористическими рассказами. рассказе.

— Ну, живей! Живей. Скажи что-нибудь, а то он сейчас уйдет, — прошипел Сабри. На лице у нее появилось страдальческое выражение.

— О, святой Матфей, о, святой Лука! — выкрикнула она в голос, невыносимо терзаясь сомнениями. Обращаться к религии в такую минуту было довольно странно, но слишком велика была тяжесть ответственности за принимаемое решение.

— О Лука, о Марк, — сипела она, протянув руку в мою сторону, чтобы я, не дай бог, не ушел.

Сабри был похож теперь на видного врача-психоаналитика, который почувствовал близость долгожданной трансференции.

— Сейчас дозреет, — шепнул он мне и, сунув два пальца в рот, издал пронзительный свист, всполошивший всю округу. В то же мгновение Джамаль, который, судя по всему, в полной боевой готовности сидел в машине на боковой улочке, в облаке пыли с грохотом подкатил к двери.

— Тащи ее! — крикнул Сабри и подхватил женщину под левый локоть. Я выполнил приказ и поймал ее за другую руку. Она не то чтобы сопротивлялась, а просто бросила весла, и нам стоило немалых усилий проволочь ее через всю комнату к выходу и дверце такси. По всей видимости, такая спешка в этом coup de main была вполне оправдана, потому что он крикнул мне: