Юрий Андреев - Республика самбо

Смородинцев перестал брыкаться, сбросил с головы простыню и сел:

— А который час?

— Девятый.

Он разметал одеяла, кинулся к удочкам, схватил две штуки и лихорадочно стал искать банку с червями.

— Не торопись, Кирилл уже ушел.

— Антон, дай-ка мне денег, — сказал Сергей. — Схожу к Подвысоцкому, возьму велосипед и поеду в Ряйселе.

Жгутов молча выдал ему пять рублей. Сергей взял вместо мешка для провизии свободный матрасник и пошел к мосткам.

— Куда? Дождись завтрака!

Он только махнул рукой.

— Что ж, сам себя наказал, правильно сделал, — жестко сказал Антон. — В противном случае мы бы наказали. Для себя спи сколько хочешь, а общество — дело святое.

Вскоре появился Глеб.

— Становись! — скомандовал он. — По порядку номеров рассчитайсь! Так. А где пятый?

— Сергей уехал в Ряйселе за продуктами, — ответили ему.

— Не все сразу. Кто дежурный?

— Смородинцев же.

— Непорядок, елы-палы. В следующий раз не забудьте отдать рапорт. А тебя, — обратился он к Жгутову, — я прошу обеспечить порядок. Порядочек чтоб был. И чтобы без моего разрешения никто никуда не отлучался. Ясно? Вот так. Стоять вольно, — разрешил он. — Что же это вы? Я думал, у вас уже все готово, а тут работы еще — начать и кончить? А?

Ему показали на камень и на яму, которые, впрочем, он и сам прекрасно видел.

— Ясно, ясненько. Ну что ж, продолжим. Двое — Жгутов и Инылькан — засыпать яму. Ярыгин — косить осоку. Пильщиков, пойдешь со мной. Где у вас топор?

Кирилл и Антон вкатили в яму несколько рулонов дерна. Дно заровнялось, и тогда его густо стали закладывать сосновыми ветками. Хвою покрыли толстым слоем травы, по бокам котлована вбили колышки и привязали к ним тяжелую брезентовую покрышку.

Долгожданный момент наступил, борцовский мат был готов! Самбисты закричали «ура!» и бросились кувыркаться и возиться на новом ковре. Корженевич, величественно улыбаясь, не препятствовал им.

Восторг возрос вдвое, когда подошел Сергей и сбросил с плеч на землю тяжело набитый мешок.

— Рассаживайтесь, — приказал Глеб. — Итак, чем мы будем заниматься? Записывайте. Название нашей борьбы образовано из трех слов: самозащита без оружия — сам-бо. Записали?

— Да это мы знаем.

— Система, система должна быть. Пишите. Вам известно также, — продолжал он, — что самбо состоит из двух разделов: боевого комплекса и спортивной борьбы. Запишите темы…

Он диктовал, и самбисты невольно отмечали четкость формулировок, многообразие и строгую последовательность предстоящего курса.

— Ну а теперь я вас опробую, — сказал Глеб в конце урока. — Поборемся, я буду знать, чего вам не хватает, что вам давать дополнительно. Ну, кто первый?

Самбисты смущенно переглянулись.

— Да стоит ли, Глеб? Все же ты мастер, а мы…

— Вот что, братцы! Я вас просить не буду, приказ есть приказ. Ясно? Или повторить? Кто первый?

— Ну, давай я пойду, — сказал Антон.

Началась схватка. Через пять минут Антона сменил Женя, затем с Глебом боролись Сергеи, Валя, Кирилл. Глеб работал как машина, — и сила его бросков вызывала восхищение у зрителей, да и у партнера.

Он не оставлял безнаказанно ни одной ошибки, ни одной оплошности ни в стойке, ни в положении лежа. Работал легко, без напряжения, полностью расслабляясь, и вдруг неуловимо для глаз проводил прием. Невозможно было заранее предугадать, что он задумал. А если партнер не делал ошибок или становился в глухую стойку, упираясь всеми силами, он неожиданной комбинацией заставлял его терять ориентировку, и тот все равно попадался.

С каждым он боролся по-разному и побеждал противника его же оружием. Антону предложил грубую силовую борьбу и, измотав его, провел несколько резких, внезапных бросков. Женьке, который боролся с азартом и выкладывался до конца, предложил бурный темп и неистовый натиск, он просто затаскал его по ковру. С ловким, как пантера, Сергеем плел сложнейшие кружева комбинации, и все это неизменно кончалось падением Сергея. Гибкости Валентина он противопоставил еще большую гибкость, а против железной хватки и неутомимости Кирилла, который с ним боролся последним, выставил еще более цепкий захват и еще лучше поставленное дыхание. Это была поголовная трепка, избиение, но из него рождалось неукротимое желание научиться бороться так же виртуозно, побеждать так же неумолимо, так же совершенно владеть своим телом.

Поражения и неудачи неизбежны в жизни у каждого, и умен тот, кто делает из них верные выводы, у кого они не порождают уныния и растерянности, а возжигают в душе яркое, святое стремление преодолеть обстоятельства, превзойти победителя. Умен тот, кто соревнуется с сильнейшим, ибо, только имея перед собой большую цель, растет человек и — человечество.