Федор Московцев - Конвеер

Но тут неожиданно омоновцы прекратили натиск. По мегафону к митингующим обратились с просьбой мирно разойтись и предупредили об уголовной ответственности за незаконные действия. В ответ на это в омоновцев снова полетели камни, бутылки, палки и всё что попадалось под руку. Штрум увидел, что новое нападение смог организовать Русич, тот самый белобрысый юнец, командир дружественной бригады, с которым совещались позади Ледового дворца. Вместе со своими основными он организовал заградотряд и погнал впереди себя толпу на омоновцев. Фанаты дружно скандировали в сторону милиционеров: «Сосали, сосёте и будете сосать!». В ответ омоновцы снова применили резиновые пули и слезоточивый газ.

В этом и был смысл бригады Русича – драться тогда, когда мало кто другой будет драться. Штрум вспомнил совместную акцию, когда сходились с толпой чурбанов, стенка на стенку, и Русич продолжал рубиться даже когда подъехали менты и стали принимать участников. А потом неожиданно исчез из под носа фараонов, которые закрыли даже многих тех, кто давно прекратил драку и побежал.

Сейчас же четыре десятка убийц бронировали своими торсами проход между домами, толкая пушечное мясо вперёд в сторону Невского на ОМОН. Русич вёл себя как подъемный кран, сорванный ураганом – подгонял и своих, и чужих. Штрум был поражён самообладанием этого неутомимого мастера. Фольксштурмовцы без лишних окриков укрепили собой заградотряд, выдавливая фанатов, скинхедов, прочих манифестантов, чтобы прорвать милицейскую оборону и выйти на главную магистраль города. Основные снова лихорадочно заметались в толпе, выплевывая брань, пинками и зуботычинами подгоняяя молодняк в атаку. В сторону омоновцев полетели бутылки, камни, прочие тяжелые предметы, которые только можно запустить и которыми можно травмировать. Силы правопорядка ответили слезоточивым газом.

Однако, градус накала сражения ощутимо не повысился. Балетный получился натиск. То, что происходило на передовой, походило на войну ужей с ежами: катится извивающийся колючий ком, глаголящий на десятки голосов. Дыма, конечно, больше чем огня, но и экстаз неподдельный имелся. Пушечное мясо с видимой неохотой наступало на омоновцев, омоновцы с явной неохотой пускали в ход дубинки, и только летящие с задних рядов камни и железные прутья заставляли милиционеров молотить наседавших манифестантов сильнее. «Сосите менты!» – взметнулся рёв и словно повис в загазованном воздухе.

Работая дубинками, омоновцы сплоченой стеной надвинулись на манифестантов и опрокинули передовую линию. Атака захлебнулась. Первые опрокинутые бойцы бежали буквально по головам своих товарищей, внося хаос и увлекая за собой потерявшее управление воинство. Ободранные бойцы метались, роняя боевой инструмент. Отборная брань густо просолила воздух.

У Штрума оставалась надежда на то, что его по достоинству оценит Коршунов, и если не даст карт-бланш на создание группировки или партии, то, возможно, хотя бы примет на работу в качестве начальника охраны вместо жуликоватых Блайваса и Радько. И Штрум, разогнав бесполезных шнурков, создаст достойный отдел охраны, укомплектовав штат проверенными людьми.

«Ничего, для первого раза сойдёт, и так уже внесено достаточно веское слово в великую повесть, которую пишет человечество», – решил он, оглядев мятущийся народ и толкнул Лимона:

– Уходим!

Бросив ножи и отвертки, они прошли мимо Макдональдса и повернули за угол. В переулке в условленном месте, напротив ведущей во двор арки, стоял знакомый черный Хаммер. Штрум прислонился лбом к затонированному стеклу – кажется пусто. Подергал двери – закрыто! Забравшись на мусорный бак, Штрум оглядел весь Кирпичный переулок, в обе стороны. Со стороны набережной Мойки переулок перегородил милицейский кордон – стена выстроилась на уровне входа в стриптиз-клуб Maximus. Штрум спрыгнул с бака:

– Порнография какая-то!

Он пнул ногой колесо Хаммера:

– Где Блайвас?

Нет, Штрум не пойдёт во двор без Раймонда и Блайваса, с которыми договорились тут встретиться, и которые непонятно где лазят. К командиру подтянулись пятеро основных и дали обстановку:

– На Гороховую не уйти – там менты принимают всех подряд. Что будем делать?

Штрум ответил на это легким пожатием плеч. И спокойно пошёл в сторону Малой Морской. Ему показалось странным, что этот коридор остался свободным. В том же направлении неслась вся толпа – страшные скинхеды, фанаты в синих шарфах, прочие неформалы, которых и в обычный день менты принимают за один только внешний вид. Семь грозных парней, основной костяк Фольксштурма двигался во главе со своим главнокомандующим.