Андраш Беркеши - Стать человеком

— Закрой дверь и садись, если хочешь, конечно, — сказал Петер и вернулся к плите. — Ты зачем приехала? Забыла что-нибудь?

Еву словно по лицу ударили — она даже дар речи потеряла. А Петер как ни в чем не бывало высыпал на сковородку мелко нарезанный картофель.

— Ты передумал? — спросила она, справившись с собой.

— Мне нечего передумывать, — ответил он. — Просто я не люблю, когда меня шантажируют. — Он повернулся к ней и холодно спросил: — Ты останешься? Я спрашиваю потому, что, если ты останешься, я поджарю побольше мяса.

Ева посмотрела на плиту, где в тарелке лежало кусков пять мяса, которых вполне хватило бы для троих.

— Ждешь гостей на ужин? — с подозрительностью в голосе спросила она.

— Да, жду.

— И кого же?

Петер улыбнулся одними глазами:

— А почему тебя это интересует? Ты бросила меня здесь с ребенком, уложила вещи, и укатила в столицу, сказав на прощание, что мы встретимся на бракоразводном процессе... Грязное белье и то не постирала. Чего же ты теперь от меня хочешь? Зачем беспокоишь? Никаких тайн у меня нет, я действительно жду женщину.

— Марику?

— Ее. А тебе разве не все равно? — с вызовом спросил он после небольшой паузы.

— Понятно. Так вот, оказывается, почему ты меня так легко отпустил. А я-то дура... Если бы я знала... Симпатичная Марика! Учительница, которая всегда так мило беседует! С каким нетерпением вы дожидались того момента, когда я наконец уеду! А я-то еще ломала голову, как мне поступить!

Петер преспокойно выкладывал из сковородки поджарившийся в кипящем масле картофель. Масло, попадая на огонь, потрескивало, брызгая на кафельные изразцы. Еву охватила злость: она чувствовала себя оскорбленной. За два года она превратила эту скромную квартирку в уютное семейное гнездышко, а теперь эта парочка ждет не дождется, когда она уберется отсюда.

— Ну, так ты остаешься или нет? — снова спросил Ковач.

— Ни на минуту!

— Как хочешь. Обратно в Пешт уедешь?

— А тебе-то какое дело?

— Никакого. Ты сама поставила мне ультиматум, который я не собираюсь выполнять. Я, как мог, пытался объяснить тебе, о чем идет речь, но разве тебя уговоришь? Как видишь, жизнь без тебя не остановилась. Правда, теперь у меня еще меньше свободного времени, так как Питю требует много внимания. Но ничего, как-нибудь проживем. Ты так и приехала без ничего, даже чемодана с собой не захватила?

— Так вот и приехала.

— Выходит, ты не домой ехала. — Глаза у Петера как-то странно заблестели. — А может, ты приехала не одна?

— Уж не думаешь ли ты, что я законченная дура? Да, я приехала не одна, если тебя это интересует. Не только у тебя есть любовница, у меня тоже кое-кто имеется. Он ждет меня в гостинице. Ты думаешь, я слепая и ничего не видела? Я давно заметила, что ты снюхался с этой серой мышкой. Еще как заметила! Но только вам, лейтенант Ковач, не удастся посмеяться надо мной, не удастся безнаказанно оскорблять меня. Если ты себе такое позволяешь, то и я...

Петер выключил газ.

— Значит, ты приехала с любовником?

— Да! — высокомерно заявила Ева. — У него в городе дела, вот я и решила навестить тебя.

— Тогда убирайся к чертовой матери, да побыстрее... А то я не знаю, что с тобой сделаю!..

Выражение лица у Петера при этом было такое, что испуганная Ева выбежала из квартиры. У входа она столкнулась с Марикой. Девушка остановилась и улыбнулась:

— Ева...

Но та, охваченная гневом, бросила на девушку взгляд, полный ненависти, и, не вымолвив ни единого слова, промчалась мимо...

Эндре молча слушал рассказ все еще плачущей женщины.

— Ева, — тихо сказал он, — ты, как я посмотрю, любишь своего мужа.

— Я его ненавижу!

— Ничего подобного, ты его любишь и потому ревнуешь.

Ева заревела еще громче.

— Ну, не плачь только... Плакать бесполезно... Этим ничего не поправишь. Думаю, лучше будет, если ты вернешься к нему... скажешь, что любишь...

— Чтобы после всего этого я вернулась?! А если он любит эту стерву? Если я не нужна ему?..

Эндре облегченно вздохнул. У него словно камень с души упал, когда он понял, что Ева действительно любит своего мужа: это давало ему возможность с честью выйти из создавшегося положения.

— Ева, — Эндре легонько дотронулся до ее плеча, — ты плохо знаешь мужчин. Я уверен, Ковач любит тебя.

— А Марику?

— Боже мой... не будь такой глупой. Разве можно ее сравнить с тобой? Ты намного красивее...

— Нет, после всего случившегося я не могу вернуться к нему. Он со мной даже разговаривать не станет.